Фомич - Ночной Воин

Воина, кстати, как сосед рассказывал, после встречи его с Георгием Победоносцем, на следующий день молнией убило. Так-то...

Вот и со мной так же получилось. А я с тех пор, как умер, кладбище сторожу. Ночью с Чёрной Нежитью и нечистью сражаюсь, днем брошенные дома обхожу, порядок соблюдаю. Нечисть, которая в беспризорных домах заводится, выгоняю. Воюю понемногу...

Он опять замолчал и задумался. Вздохнул устало, вспомнив труды свои ратные, бесконечные, и продолжил:

- И так тридцать и три года без двух ночей. А что дальше - и сам не знаю, и спросить некого. Никто ничего не обещал мне за службу. Вот так вот. Может, и зря труды мои военные. Ладно, время позднее, тебе отдыхать пора, а мне стражу держать. Утром договорим, - остановил он мои вопросы, которыми я готов был его засыпать.

- Все! - поднял он руку ладонью вперёд. - Мне собираться пора, а ты ложись вон на скамью, на овчины, да спи спокойно.

Вот когда я почувствовал, что действительно хочу спать. От того, что я насмотрелся и наслушался, голова шла кругом, всё путалось...

Я присел на указанную скамью, на мягкий мех овчины, от которого пахнуло забытым теплом и уютом. Сидел я так, наблюдая сквозь занавес ресниц, как собирается Фомич, как поднимает он доски пола, вынимает оттуда блестящие доспехи, одевает их и чудесным образом преображается в витязя, каких я только на картинах Васнецова видел.

Облачившись в латы, что оказалось делом многотрудным, из-за большого количества застёжек, завязок и ремешков, взял в руки меч и щит, с серебряной чеканкой, в центре которого красовалась в красном круге серебряная подкова.

- Ну, я пошёл... Ты за двери - ни ногой до утра, не то беда будет. Понял? - строго спросил он у меня.

Я только покивал в ответ головой, на большее сил у меня уже не было.

Фомич понимающе улыбнулся, и уже возле самой двери сказал, обращаясь к потолку и стенам:

- Ну, что сидите? Знаю, что смотрите изо всех углов. Идите уже время - Полночь! Гуляйте, да смотрите, гостя, чур, не обижать!

Глава девятая

Время Полночь!

- Время Полночь! Время Полночь!

Раздался сразу истошный визг отовсюду. Сторожка тут же заполнилась визгливыми и шумными существами, моментально затеявшими чехарду, горелки, и просто кувыркания, возню и беготню...

Не видно было только знакомых уже мне Балагулы и Домового Кондрата. Даже крышка погреба не шевельнулась. Оттуда раздавался только равномерный приглушённый стук, словно кто-то гвозди усердно заколачивал.

Фомич прислушался, подошёл к погребу и постучал ногой по крышке:

- Эй, дружки приятели неразлучные! Вы что там заколачиваете? Ну-ка, вылезайте, как же здесь без вас?

После небольшой паузы крышка открылась, и вылез, ворча и пыхтя, Домовой, а чуть позже показался Балагула, улыбающийся и довольный.

- Что вы там опять вытворяете? Что заколачивали? - строго спросил Фомич озорную парочку.

- Это не я. Это он заколачивал, - сердито кивнул на Балагулу Кондрат.

- Что же он заколачивал?

- Не что, а по кому. Это он по мне шелобаны заколачивал...

Домовой сердито замолчал и засопел возмущённо, а потом добавил:

- Я теперь тоже не буду ногти стричь!

- Ладно, сами разбирайтесь. Тебя силком никто не заставлял с этим прохиндеем садиться в карты играть. Хочешь, давай я его с собой на Улицу возьму, в дупло отведу?

- Ну да, конечно! - подпрыгнул в ужасе Домовой. - А у кого я реванш брать буду?! С тобой на шелобаны не поиграешь!

- Ладно, пускай твой дружок остаётся, только гостю покой обеспечьте.

- Ну конечно! - с радостной готовностью отозвались оба приятеля.

Мне лично от этой их готовности стало как-то не по себе. И как оказалось - не зря. Только за Фомичом закрылась дверь на улицу, как меня обступили, дёргая со всех сторон.

Кондрат пытался втянуть меня в карточную игру на шелобаны, с пренепременным условием, что играть я буду с ним, а шелобаны за проигранные партии, будет получать от меня Балагула.

Тот, услыхав это, предложил мне безо всякой игры в карты навешать вдвоём шелобанов Кондрату. При этом он увлечённо шептал мне в ухо, шлёпая ковшом, отчего я в ужасе вбирал голову в плечи и отодвигался. Он придвигался опять поближе и шептал, грозя отжевать мне ухо, что такого звона, как от головы Кондрата, я даже в Ростове Великом, прославленном своими звонами, не услышу ни на одной колокольне.

- Ты только попробуй! - увлечённо уговаривал он. - Ты попробуй! Заслушаешься! Так и будешь с утра до вечера Домового по голове колотить, как в колокол. Ногтем щелкнул, словно колокольчик Валдайский, кулаком бухнул - прям Царь-колокол... Ты когда-нибудь в жизни слышал, как Царь-колокол звонит?

Я признался, что не слышал.

- Вот! - возликовал Балагула. - И никто не слышал! Все видели, а никто не слышал. Ты единственный будешь! Первый!- подумал, и добавил. - А может, и последний, если хорошенько ударишь...

- Это как это так - последний?! - взбеленился хмуро следивший за ходом переговоров Кондрат. - Это что это вы тут затеваете?!

- Прекратите вы со своими глупостями! У меня есть важное заявление!

Подала голос Кукушка.

- Я прошу передать моё устное обращение в секретариат при организации "Гринпис"!