Фонарь под третий глаз

— Вот когда надо будет вытаскивать, тогда и будешь мне мораль читать. А сейчас проваливай, у меня работы по горло.

Отчего-то я здорово рассердилась и даже затопала ногами в бессильной злобе. Игнат рассмеялся, но ушел, бросив на прощанье: «Звони, если что».

Едва за ним закрылась дверь, в кабинет ворвался Шурка и с порога убежденно заявил:

— Тебя убьют! Либо Манька, либо Игнат.

— Ты подслушивал! — догадалась я.

— Нет, не подслушивал, просто слышал. Дверь ты не закрываешь, а я шел мимо…

— Вот и шел бы… — проворчала я, всем своим видом демонстрируя страшную занятость. С этой целью даже уткнулась в бумаги, беспорядочно наваленные у меня на столе.

Шурка хмыкнул, ничуть не впечатляясь моими актерскими способностями, плюхнулся в кресло и жестко спросил:

— Зачем ты мне наврала?

— Не понимаю, о чем ты… — втянула я голову в плечи, а про себя подумала: «Ай, яй, яй, как нехорошо! Надо срочно учиться врать, иначе совсем беда!»

Шеф тем временем продолжил допрос:

— Все ты прекрасно понимаешь, Ярослава. Скажи, ваше стремление встретиться с антикваром как-то связано с убийством, о котором ты говорила Игнату? Имей в виду, Серафим — дядька ушлый. Не дай бог, что… Даже думать не хочу, что может с нами случиться. Инквизиторские пытки просто детский лепет по сравнению с проблемами, которые могут возникнуть.

Испуганно икнув, я совсем увяла, но еще пробовала сопротивляться:

— Н-нет… Оно, в смысле, это… стремление, никак… Ты ошибаешься… Мы того… На чердаке в Грибочках…

Шурик и тут не поверил. Он покачал кучерявой головой, вздохнул, словно о чем-то сожалея, и вышел, оставив меня обмирать от страха и гадать, что значит его: «Ну-ну». Впрочем, скоро данный вопрос перестал тревожить мою душу, потому что возникла проблема, гораздо более серьезная. Как помирить Маруську с Игнатом, если подружка даже имени его слышать не желает?

Работать в таком «нервическом» состоянии положительно невозможно. Поэтому я ловко «сплавила» супружескую чету, желавшую отдохнуть на горнолыжном курорте, Катерине и пошла к Шурке. Туманно намекнув шефу на дамские неприятности и связанное с ними плохое самочувствие, я потребовала отпустить меня домой. Как водится, Шурик немного побушевал, но в конце концов безнадежно махнул рукой: мол, иди, все равно от тебя сейчас толку никакого. Начальник напомнил о сегодняшнем визите к Серафиму Карловичу и «благословил» какими-то смутными словами о распущенности подчиненных.

По дороге домой я честно пыталась придумать, как сказать Маньке про Игната. Думалось плохо — мысли все время сворачивали не в ту сторону: не давали покоя слова Шурки и пророчества Игната.

«Вляпались мы, — думала я, стоя в безнадежной пробке на Яузской набережной. — На этот раз по-крупному. Имеется убитый парень, загадочная железка, банда Валета под предводительством Чалдона, умный Карлович… и еще брамин Сандхан. Если первые элементы этого уравнения между собой связаны, то каким боком сюда можно прилепить индуса?»

Части мозаики никак не хотели складываться. Я разозлилась и решила провести себе шопотерапию. В связи с этим, не обращая внимания на гневные сигналы других водителей, развернулась и поехала по направлению к одному из столичных супермаркетов.

Прогулка вдоль рядов с продовольствием внесла некоторое успокоение в мою душу. У прилавка с морепродуктами, где я выбирала королевские креветки, по плечу меня аккуратно похлопали:

— Здравствуйте…

Голос был женский, поэтому я обернулась с приторной улыбкой на устах. Передо мной стояла прилично одетая женщина с удивительно знакомым лицом.

— Вы, наверное, меня не помните, — робко произнесла женщина. — Мы с мужем недавно покупали у вас путевки в подмосковный санаторий, а потом я их вернула…

— Да-да, конечно, — я вспомнила эту женщину, жену профессора-историка. — Как ваш супруг себя чувствует?

— Врачи говорят, все обойдется. Запретили даже малейшее волнение. Да разве это возможно? Мишенька каждый день спрашивает, нашли ли экспонаты…

Мое воспитание не позволило попрощаться со словоохотливой профессоршей и уйти. Я рассеянно слушала женщину, с тоской кляня тот миг, когда в мою голову пришла идея заглянуть в этот магазин. Удовольствия от шопинга уже не было, а вот глухое раздражение все нарастало. Улучив небольшую паузу в плавной речи жены профессора, я скороговоркой извинилась и поспешила покинуть супермаркет, даже не прихватив облюбованные креветки.

— Черт побери! — выругалась я уже в машине. — Мне казалось, что моя Манька — первейшая болтушка. Да по сравнению с этой дамочкой Маня — просто великий немой! Несчастный профессор! Такой милый дядечка, а жена досталась — не приведи господи…

Нужно ли говорить, что домой я приехала в скверном настроении. Очень хотелось принять душ, но по закону подлости в кране не оказалось воды. Вообще никакой: ни холодной, ни горячей. Ругаться с коммунальными службами я не испытывала ни малейшего желания — дело это бесполезное и крайне волнительное, а мои нервы нынче и без того взвинчены.