Фонарщик

С тех пор и до самой смерти, которая последовала через месяц, миссис Салливан сохраняла поразительно ясную голову и спокойное настроение. Тоска по Вилли больше не мучила ее. Письмо, которое она продиктовала, было полно веры в него. Она напоминала сыну свои первые наставления. Она просила, стоя на краю могилы, чтобы ее влияние не уменьшалось, а наоборот, увеличивалось, чтобы он всегда чувствовал ее незримые советы, которые в будущем позволят ему одолеть любые беды и невзгоды.

Когда, закончив и сложив письмо, Гертруда отправилась на урок, миссис Салливан, уже едва владея пером, сделала к нему приписку, в которой благодарила Гертруду за все ее заботы. «Пока в сердце твоем, – писала она, – будет жить память о матери и дедушке, не забывай, чем мы были обязаны этой благородной девушке».

Миссис Салливан постепенно теряла силы, причем так незаметно, что, несмотря на явный ход болезни, ее смерть наступила неожиданно для Гертруды.

И однажды ночью, без чьей-либо помощи, в присутствии одной только Дженни Гертруда приняла последний вздох миссис Салливан.

– Тебе не страшно видеть, как я умираю, Герти? – спросила она за полчаса до смерти.

– Нет, – ответила девушка.

– Тогда поверни меня к себе, чтобы твое лицо, дорогое мое дитя, было последним, на чем остановится мой взгляд.

Ее желание было исполнено; она умерла, держа Герти за руку и нежно глядя на нее.

Глава XXVI Новые обстоятельства

Все тревоги и заботы последних месяцев не обошлись для Гертруды даром. Она была измучена – и нравственно, и физически. Несколько недель после смерти миссис Салливан доктор Джереми боялся за здоровье Гертруды, и не напрасно – она действительно слегла. Но кризис миновал, опасные симптомы исчезли, и она, хотя была еще слабой и бледной, вернулась к своим занятиям и начала искать другую квартиру.

Миссис Джереми сначала обиделась, когда Гертруда ответила отказом на ее приглашение поселиться у них и жить, сколько захочется. Сам доктор сказал тоном, не допускающим возражений:

– Гертруда, переезжайте прямо к нам, и без рассуждений!

Девушка даже опасалась, что при такой слабости ее могут увезти силой. Но, отдав Дженни распоряжение уложить вещи Гертруды, запереть квартиру и возвращаться к родителям, доктор все же дал Герти время подумать и изложить причины, по которым она отказывается от его великодушного предложения. Однако ее доводы не удовлетворили доктора и его жену.

– К чему ей независимое положение? Она будет вполне свободна у нас, а ее общество доставит нам такое удовольствие, что она не должна колебаться. Разве она не видит, что оказывает нам услугу, а вовсе не обязывает нас?

Наконец Гертруда была вынуждена привести последний аргумент, который имел наибольшее влияние на ее решение и должен был, по ее мнению, убедить доктора.

– Доктор, – сказала она, – вам известно, что произошло между мной и мистером Грэмом. Вы знаете, что он был против того, чтобы я ушла от них; он думал, что я не в состоянии жить своим трудом, что мне придется опять сесть кому-нибудь на шею. Жалованья, которое я получаю у мистера Уилсона, мне вполне достаточно, и я хочу, когда мистер Грэм вернется, доказать ему, что могу жить без посторонней помощи.

– Ах, так! Значит, Грэм воображал, что без его помощи вы будете нищенствовать? Это на него похоже!

– Нет, – возразила Гертруда, – он просто смотрел на меня как на ребенка и упустил из вида, что, получив хорошее образование, я тем самым защищена от нужды.

– Понимаю, понимаю. Он думал, что вы не выдержите и сочтете за счастье вернуться к нему! Так-так!..

– Может быть, он так и не думал, – сказала миссис Джереми, – а просто был сердит и сам не знал, что говорит. Я думаю, он давно уже забыл об этом. А Гертруда из гордости стоит на своем.

– Дорогая, – заметил доктор, – за такую гордость надо уважать, и я вполне понимаю Гертруду. Не будем больше приставать к ней. Пусть наймет где-нибудь комнату, а нас лишь почаще навещает. Излишне говорить, что в случае болезни или какого-нибудь несчастья двери нашего дома для нее всегда открыты.

– А я не совсем согласна, милая Гертруда, – прибавила миссис Джереми. – Делайте, как знаете, как вам лучше, я вмешиваться не буду. Но на одном я настаиваю: вы должны сегодня же оставить этот дом, который напоминает вам столько грустного, и пожить у нас, пока полностью не поправитесь.

На это Гертруда охотно согласилась. Благодаря попечениям миссис Джереми и искусству доктора силы быстро вернулись к ней.

Все знакомые наперебой предлагали ей свои услуги. У миссис Арнольд была сестра, вдова, которая сдавала комнаты молодым девушкам. Хотя Гертруда не знала ее, но много о ней слышала и надеялась через жену пастора устроиться у этой дамы уютно и недорого. И действительно, у миссис Уоррен оказалась свободной чудесная просторная комната. Миссис Арнольд горячо порекомендовала Гертруду и договорилась о цене.