Фонд

— Я не проживу и пяти лет, — ответил Селдон, — и все же эти события представляют для меня совершенно исключительный интерес. Можете называть это идеализмом, или скажите, что я отождествляю себя с мистическим понятием, которое мы обозначаем термином «человечество».

— Я не собираюсь тратить время на занятия мистицизмом. Можете ли вы объяснить, почему я не могу избавиться от вас и от этого мрачного будущего, казнив вас сегодня же вечером? Я ведь все равно не проживу триста лет.

— Если бы вы сделали это неделю назад, — ответил Селдон, — у вас был бы один шанс из десяти дожить до конца года. Сегодня у вас один шанс из десяти тысяч.

Присутствующие нервно заерзали и засопели. Гаал почувствовал, что у него на затылке волосы стали дыбом. Чен прищурился.

— Что это значит? — спросил он.

— Ничто не может остановить Падение Трантора, — ответил Селдон.

— Однако не так уж трудно его приблизить. По всей Галактике будут говорить о том, что слушание моего дела было прервано. Провал моих планов смягчить несчастье убедит людей в том, что их ожидает безрадостное будущее. Ведь они уже с завистью вспоминают, как жили их деды. Они станут свидетелями политических революций и усиливающегося застоя в торговле. В Галактике распространится мнение, что каждый должен ухватить себе кусок, ибо все остальное не имеет значения. И в первых рядах будут властолюбивые и нечистые на руку люди. Все, что они ни совершат, лишь ускорит упадок на их планетах. Убейте меня, и падение Трантора произойдет не через триста, а через пятьдесят лет, а вы не проживете и года.

— Подобными разговорами лишь детей пугать. И все же ваша казнь не является единственным приемлемым для нас решением.

Тонкая ладонь комиссара, лежавшая на документах, приподнялась, и теперь лишь два пальца прикасались к верхнему листу бумаги.

— Скажите мне, — продолжил он, — будет ли ваша деятельность направлена исключительно на создание энциклопедии, о которой вы говорите?

— Да.

— И работа должна вестись на Транторе?

— На Транторе, ваша честь, находится Императорская Библиотека, а также наша база для научных исследований — Транторский Университет.

— А если бы вы переехали в другое место? Скажем, на такую планету, где суета и соблазны столицы не отвлекали бы вас от научных трудов и где ваши сотрудники смогли бы целиком и полностью посвятить себя своей работе? Разве это не имело бы своих преимуществ?

— Вряд ли.

— И все-таки мы уже подыскали вам такую планету, и вы сможете работать в свое удовольствие в окружении ста тысяч коллег. Жители Галактики узнают, что вы трудитесь и противодействуете Падению Империи, — он улыбнулся, — и поскольку я и так почти ни во что не верю, мне нетрудно будет считать Падение Империи вымыслом и поэтому искренне верить, что я говорю людям правду. А вы, доктор, не будете будоражить Трантор и смущать покой Императора.

В случае отказа вас и многих ваших коллег ожидает смертная казнь. Высказанные вами ранее угрозы я отвергаю. А теперь за пять минут вы должны сделать свой выбор — смертная казнь или ссылка.

— А какая планета намечена для этой цели? — спросил Селдон.

— Если не ошибаюсь, она называется Терминус, — ответил Чен. Он небрежно, кончиками пальцев, перевернул документы, лежавшие на столе, так, что теперь они оказались перед Селдоном. — Планета необитаема, но вполне пригодна для жизни, и ее можно приспособить для нужд ученых. Она несколько отдалена…

— Она на самом краю Галактики, сэр, — прервал его Селдон.

— Как я уже сказал, несколько отдалена. Там вас ничто не будет отвлекать от работы. Решайте, у вас осталось две минуты.

— Нам потребуется время для переселения. Речь идет о двадцати тысячах семей.

— Мы дадим вам время.

Селдон задумался. На исходе была последняя минута.

— Я согласен на ссылку, — сказал Селдон.

Сердце Гаала запрыгало от радости. Он был невероятно счастлив, как любой человек, избежавший гибели. И все же, почувствовав глубокое облегчение, он капельку сожалел о том, что Селдон потерпел поражение.

8

Они долго молчали, пока такси с ревом неслось по тоннелям, словно прорытым червями, преодолевая сотни миль, отделявшие их от Университета. Первым заговорил Гаал:

— Вы сказали Комиссару правду? Ваша казнь и в самом деле ускорила бы Падение Империи?

— Я никогда не истолковывал превратно открытия психоистории. Да в этом случае ложь бы не помогла. Чен знал, что я говорю правду. Он мудрый политик, а политик по роду своей деятельности инстинктивно чувствует правдивость психоистории.

— Стоило ли тогда соглашаться на ссылку? — поинтересовался Гаал, но Селдон не ответил.

Когда такси примчалось на территорию Университета, тело Гаала вдруг стало действовать само по себе, а точнее — бездействовать: его пришлось чуть ли не выносить из машины.

Университет был залит ярким светом. Гаал уже почти забыл о том, что существует солнце.

Университетские здания, в отличие от всего остального Трантора, не были темно-серого, стального цвета — скорее, они были серебристые. Их глянцевая металлическая поверхность напоминала слоновую кость.

— По-моему, солдаты, — сказал Селдон.