Фонтан сирены. Сказки

Папа вытянул руки и стал медленно, не дыша, двигаться по детской, не сводя глаз с Кати. Себе под ноги он не смотрел, и, конечно, зацепился за табуретку с одеждой и загремел на паркет вместе с ней всеми своими конечностями.

– Папа? – обернувшись, спросила Катя. – Что ты здесь делаешь?

– Я-то?! – удивился папа с четверенек. – Да так… Вот… Решил твою одежду с пола собрать. Ты там, на окне не боишься простудиться?

– Главное, не пугайся. Тебе это – вредно, – продолжил папа, вставая с пола и отряхиваясь. – Можно упасть.

– Не страшно, – сказала Катя. – Там внизу, вдоль всей крыши есть заборчик. Посмотри, он прямо над нашей гостиной. Если б я упала, ты смог бы достать меня прямо отсюда. Просто руку подал бы и всё.

– Что за глупости? Какой «заборчик»? – спросил папа и, крепко обхватив Катю, высунул мимо её плеча голову в окно.

– Ах, этот! Ограждение…

Он хотел строго сказать, что это ограждение-«заборчик» поставили только на случай сползания черепичин в ветер, и на падающих девочек оно совсем не рассчитано, но осёкся.

За окном всё было не совсем так, как он привык видеть с детства. Вернее, совсем не так.

Там было утро.

Вдоль по Буковой улице бежал мальчик, волоча на нитке бумажного змея с нарисованными совиными глазами. Змей не хотел взлетать, мальчик злился, а почтальон шедший следом, придерживал левой рукой шпагу на боку, которая гремела, позванивая кончиком ножен по булыжной мостовой, и приговаривал:

«Мальчик, не мешай… Не мешай мальчик, государственной почте… Ну-ка, отходи, мальчик в сторону!»

Хмурый невыспавшийся фонарщик со своим шестом наперевес тащился по улице им навстречу. Гасил масляные фонари.

– Смотри, – засмеялась Катя. – Сейчас из вот той синей двери выйдет мясник и зарычит: О! как же я вчера напился пива!!!

И точно: из двери, на которую указывала Катерина, вышел какой-то полуодетый субъект в рыжем кожаном фартуке, открыл рот в зевоте, распахнул руки по сторонам от себя, и заорал:

– Марта! Слушай! О! Как же я вчера обпился пивом!!!»

– Послушайте, Мартин, – сказал ему еврей-старьёвщик из лавки напротив. – Я понимаю, Вы по вечерам пьете пиво… Но не всей же улице это интересно. Прекратите, наконец, нас оповещать. Это уже стало непристойно. Марта! Хоть Вы ему скажите, если он не хочет меня слушать.

– А помнишь, папа, – сказала Катя. – Ты мне рассказывал, что, когда был маленьким, считал, будто наша мостовая сделана из черепашьих панцирей. И ты боялся по ней ходить, потому что думал, черепахи расползутся под твоими ногами.

– Катя! Что тут происходит? – испуганно спросил папа. – Куда подевался газетный киоск у нашего дома? И кто эти люди? Катя! Я сплю или окончательно сошёл с ума?

– В это время ещё не выпускали столько газет, что б надо было торговать ими в киосках, – сказала Катя. – Ты задаёшь очень странные вопросы, папа! Открой глаза и сразу сам всё поймёшь.

Папа открыл глаза и понял, что сидит на диване в гостиной. Напротив маятник часов мерно отсчитывал время. На циферблате было две минуты первого ночи. Внезапно ему показалось, что он расслышал, как наверху в Катиной комнате скрипнула кровать. Он поднялся на мансарду, и осторожно приоткрыл дверь детской. Катя была в постели. Луна светила в комнату сквозь занавеску на окне, которая слабо волновалась, будто её только что задёрнули.

– Чепуха какая-то… – пробормотал папа себе под нос, и отправился в их с мамой спальню досыпать.

А утром он повторит эту фразу.

4

У папы Кати был автомобиль – старенький «Мерседес» «караван», которым он пользовался только в случаях, когда выезжал со своими гитарой и синтезатором в столичный город подработать. По родным узким улицам папа предпочитал ходить ногами. Поэтому, выйдя утром из дома, что б отправиться в студию, он почти сразу наткнулся на бумажного змея, который, лежа на обочине тротуара, вяло шевелился под слабым ветром. Змей был тем самым, из папиного сна – с глазами совы на крыльях. Тут-то обескураженный папа и повторил громко:

– Чепуха какая-то!

И он в очередной раз заподозрил у себя умственное расстройство. Папе даже показалось, что змей подмигнул ему одним глазом. А ещё папе вспомнилась фраза, которую в детстве частенько слышал от своего школьного учителя обществоведения Светланы Павловны: «Этого не может быть, потому, что не может быть никогда!» Но папа-то знал, что не все утверждения Светланы Павловны при тщательном рассмотрении являлись истинами. Поэтому папа Кати для начала внимательно оглядел Буковую аллею. Он приготовился к появлению почтальона со шпагой на поясе, но тот не показался из-за угла. Газетный киоск стоял на своём обычном месте, и никто не кричал на всю улицу, рекламируя любимые напитки. И тем не менее, папа решил, что эта непростая ситуация достойна тщательного рассмотрения. Он подобрал с брусчатки змея, и в глубочайшей задумчивости пошёл дальше.

Оторвал его от этого занятия, зазвонивший в кармане куртки, мобильник.

– Ты представляешь!?– заявил он папе голосом Катиной мамы. – Сейчас мне на рабочий телефон позвонила Светлана Павловна…

– Вспомни чёрта, и он – тут как тут… – ответил папа.