Фонтан «Три кита»

Но позвонить не успели. Раздался звонок, и, когда дверь открыли, на пороге увидели участкового милиционера Николая Николаича.

— Разрешите? — спросил он, проходя в комнату. Следом за ним вошли бабушка в гимнастёрке, девочка — копия шоколадника Ромы, хулиган Гришка, старикашка Гусёк и еле приметная на электрическом свету Игорькова тень.

— Итак, надо было решить эту нашу задачку со многими неизвестными, — сказал Николай Николаич, пристально глядя в глаза девочке с зелёной лентой в косах, — не так ли, товарищи?

Девочка ужасно покраснела.

— Да, конечно, — прошептала она, — я сию минуту. Но мне нужна кофейная гуща, морковка, лавровый лист, бобы…

— У нас только фасоль, да и та консервированная! — испугался Стасик.

— Подойдёт? — спросил Прохоров.

— Подойдёт, пожалуй, — не очень уверенно сказала девочка. — Где у вас кухня?

Через пять минут в кастрюльке кипела вода, пахло лавровым листом.

— Отвернитесь, — попросила девочка Стасика и Прохорова.

Ребята отвернулись, и тотчас запахло незнакомыми цветами, из кастрюльки повалил фиолетофый пар. Николай Николаич ворвался на кухню.

— Пожар?

— Нет, нет! — сказала волшебница. — Пусть на кухню войдут заколдованные.

Все пришли.

— Кригли, рогли, старкарай! — крикнула волшебница и трижды перекрутилась на левой ноге.

Сразу на кухне стало тесно. Ромина мам держала за руку бабушку ромы, а бабушка Ромы держала за руку самого Рому. Гусёк стал Гуськом. Игорёк — Игорьком.

— Так, сказал Николай Николаич, — будут ли ко мне вопросы, предложения, заявления?

— Нет! — сказали все.

Но Прохоров поднял руку:

— Нельзя ли гостью на вокзал подвезти? У неё поезд уходит.

— Конечно, можно!

— Мы все её проводим! — сказала Ромина бабушка.

— Да! Да! Да!

Последнее

— До отправления поезда осталось пять минут, — объявило вокзальное радио.

Девочка с зелёной лентой в косах вошла в вагон, подошла к окну и помахала рукой своим новым друзьям.

— А как же тебя зовут? — спохватился Прохоров.

— Меня зовут Уга-дай-те.

— Гадать-то уже нет времени, — сказал Прохоров, взглянув на часы.

И вдруг они оба, Прохоров и Уга-дай-те, схватились обеими руками за головы и воскликнули в один голос:

— А львёнок?

Уга-дай-те быстро шептала какие-то непонятные слова, но всем было ясно: это не те слова, какие ожидает на крыльце музея окаменевший Витя.

— Я забыла, — прошептала девочка в отчаянии, — я забыла заклинание.

— До отправления поезда осталась одна минута — объявило вокзальное радио.

— Ребята! — И Прохоров вскочил на подножку. — Я поеду с Уга-дай-те. Берегите львёнка, я выучу заклинание и вернусь.

— Мы с тобой! — Игорёк и Гусёк тоже прыгнули на подножку, и в это время поезд тронулся.

Провожающие пошли следом за вагонами, потом побежали.

— Ждите нас волшебниками! — крикнул Прохоров, а девочка с зелёной лентой в косах горько плакала, как плачут отличницы, нечаянно получившие двойку.