Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

Глинка в разные годы жил неподалеку от Фонтанного дома — на Моховой улице, затем на углу Невского и Владимирского проспектов. Он стал бывать там и слушать капеллу — во время богослужения или в певческом флигеле. В 1836 г. композитор начал работу над оперой «Жизнь за царя». В числе тех, кто помогал ему в работе, он называет фрейлину П. А. Бартеневу, барона Е. Ф. Розена и Г. Е. Ломакина, «с которым я тогда познакомился. Он приводил певчего Беликова (soprano), чтобы пробовать арию „Не о том скорблю“, ритурнель которой играл на флейте Тихменев…»[626] Глинка сделал в своей рукописи «Записок» особое примечание: «Гавриил Екимович Ломакин постоянным трудом и талантом достиг почетного места между преподавателями музыки и искренно любим и уважаем всеми, его знающими»[627].

Интересно, что Глинка, поступив на службу в Придворную капеллу, в апреле 1838 г. командирован директором Капеллы А. Ф. Львовым в Малороссию для набора малолетних певчих. Не Ломакин ли подсказал такой способ пополнения хорошими голосами Придворной капеллы? Львов также был прекрасно осведомлен о том, откуда взялись певчие шереметевской капеллы.

М. И. Глинка с огромной похвалой отзывался о мастерстве певчих капеллы. Крепостной хормейстер бывал в квартире Глинки, на его «раутах», как сам композитор иронически окрестил эти встречи. «Угощение состояло из чая с сухариками и крендельками и десерта; в карты не играли и не танцовали; беседы и музыка, часто пение в несколько голосов вместе составляли главное препровождение времени на наших раутах. Из барынь бывали графиня Екатерина Михайловна Салтыкова (соседка наша по имению) изредка, чаще бывала Елена Александровна Глинка с приятельницей своей Крекшиной. Миловидная 14-летняя девушка Надежда Андреевна Содольская (состоявшая в свойстве с Софьей Петровной Стунеевой) была у нас домашнею: впоследствии она вышла замуж за Г. Е. Ломакина…»[628] Композитор продолжал бывать «у Ломакина» или «в доме графа Шереметева» и в 1850-е гг., что видно их его писем[629]. Когда Глинка близко узнал Ломакина, он посвятил ему один из романсов на слова Н. Кукольника в цикле «Прощание с Петербургом».

Ломакин мечтал о свободе и наконец получил ее. 24 сентября 1838 г. граф Д. Н. Шереметев подписал документ следующего содержания: «Главной домовой моей канцелярии. Регенту Гавриле Ломакину за старание при исполнении своей обязанности и успехи, оказываемые певческим хором, дал я отпускную на вечную свободу, коего и оставить при занимаемой им должности с производством получаемого ныне жалованья и прежнего содержания»[630].

Получив вольную, Ломакин приобрел право на государственную службу и поступил учителем пения в Училище правоведения. В 1848 г. его пригласили на должность главного учителя певчих Придворной певческой капеллы. В это же время он проделал огромную работу по гармонизации круга церковных песнопений. В Придворной капелле он служил до 1853 г. Далеко не всегда его взгляды и методы обучения певчих получали одобрения директора Придворной капеллы А. Ф. Львова и церковных властей. Ломакин покинул службу в Придворной капелле и снова сосредоточил все свои усилия на занятиях с капеллой графа Шереметева.

Ее уровень исполнительского мастерства в 1840–1860-е гг. был высочайшим. Императрица Мария Александровна, великие княгини Елена Павловна, Александра Иосифовна, Мария Николаевна не раз бывали в церкви и слушали хор. Все приезжавшие в Петербург иностранные артисты и композиторы слушали его с неподдельным восторгом. Ломакин называет в своих «Записках» такие имена, как графиня Росси, Рубини, Тамбурини, Лаблаш, Марио, Фреццолини, Виардо-Гарсиа, Лист, Берлиоз, Делер… Отечественные любители музыки — граф М. Ю. Виельгорский, князь В. Ф. Одоевский, князь Г. П. Волконский, князь П. А. Вяземский и многие другие — с восторгом внимали не только пению во время церковных служб, но нередко с неменьшим восторгом слушали в зале Певческого флигеля усадьбы и светскую хоровую музыку.