Фонтаны рая (сборник)

Зато он ясно видел: «Сириус» покинул орбиту Титана и теперь делает облет планеты. Корабль вошел в слабеющие солнечные лучи, затем в полосу ночи, а вслед за ней — в утро нового титанского дня. Это был прощальный привет от родной планеты Дункана. «Сириус» начинал удаляться от нее. За кораблем, набирающим скорость, на целых сто километров тянулся светящийся плазменный шлейф, направленный в сторону красных облаков Титана. В древности силу света измеряли в свечах. Невозможно сказать, сколько квинтиллионов свечей было заключено в этой живой пульсирующей плазме. А «Сириус» держал путь к Солнцу, и сияние позади его дюз затмевало собой солнечное.

— Прошло десять минут с момента зажигания. Все штатные проверки завершены. Ускорение продолжит возрастать, пока не достигнет крейсерского уровня в двести сантиметров в секунду за секунду.

«Сириус» впервые показывал, на что он способен. Нарастание веса происходило плавно и за короткое время возросло в двадцать раз, после чего больше не менялось. Свечение облаков за иллюминаторами сделалось нестерпимо ярким. Дункан невольно бросил взгляд на диск восходящего Сатурна — нет ли и там отблеска нового, рукотворного солнца. Отныне и до самого конца полета всю жизнь на корабле будет сопровождать негромкий, напоминающий свист звук. Что это за звук — Дункан уже знал из брошюры. Возможно, лишь по чистому совпадению звук работающего асимптотического двигателя был похож на звук двигателей старинных химических ракет, впервые давших человеку свободу космоплавания. Скорость плазмы, покидающей корабельный реактор, в тысячи раз превышала скорость реактивной струи любой ракеты, даже имеющей ядерный двигатель. Но почему реактор производил столь знакомый звук, оставалось загадкой, неразрешимой для наивной механической интуиции.

— Корабль достиг штатного ускорения, дающего одну пятую земного тяготения. Пассажиры могут отстегнуть ремни и свободно перемещаться в установленных пределах. Однако просим соблюдать осторожность, пока вы полностью не приспособитесь.

«Ну, мне-то особенно и приспосабливаться не надо», — подумал Дункан, отстегивая ремни. Корабельное ускорение создавало ту же гравитацию, что и на Титане. Для жителей Луны она тоже была вполне привычной, а вот терранцы и марсиане чувствовали себя гораздо легковеснее, чем на своих планетах.

Чтобы не мешать пассажирам любоваться восходящим Сатурном, свет в зале притушили. Теперь же он постепенно возвращался к нормальному уровню, отчего несколько звезд первой величины стали невидимыми. Диск Сатурна тоже побледнел, потеряв всю свою красочность. Иллюминаторы помещались в нишах, и при желании можно было задернуть черную штору, чтобы и дальше наслаждаться космическими пейзажами. Дункан уже собирался это сделать, когда корабельная трансляция снова ожила. Вслед за мелодичным сигналом послышался голос, на сей раз не капитана. Этот голос был выше по тону и звучал довольно апатично:

— Говорит старший стюард. Прошу уважаемых пассажиров принять к сведению, что первая смена приглашается на ланч в двенадцать часов, вторая — в тринадцать и третья — в четырнадцать. Убедительно прошу не пытаться самостоятельно менять вашу очередность, не переговорив об этом со мной. Благодарю за внимание.

Еще один мелодичный сигнал, более короткий и тихий, означал конец сообщения.

Дункан мгновенно почувствовал, что от созерцания красот Вселенной он изрядно проголодался. Часы показывали половину двенадцатого, и он искренне обрадовался своей первой смене. Наверняка аппетит разыгрался не у него одного, и особо голодные пассажиры спешили к старшему стюарду, пытаясь выговорить себе время пораньше.

Опять-таки из брошюры Дункан узнал, что этот уровень искусственной гравитации сохранится в течение ближайших десяти дней. Лучшего трудно было и желать. Возле закрытых дверей столовой уже выстраивалась очередь. Дункан поспешил примкнуть к ней.

Тридцать лет его жизни на Титане теперь принадлежали к совсем другому измерению.

Глава 12 ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА

Какое-то мгновение экран еще удерживал до боли знакомую картину. Позади Мириссы и девочек виднелась небольшая гостиная с двумя креслами, фотографией деда (даже на снимке он глядел чуть искоса), крышкой люка системы доставки пшци, дверью в родительскую спальню и книжным шкафом с немногими бесценными сокровищами, пережившими два века космических странствий… Все это было вселенной Дункана Макензи, местом, которое он любил и теперь покинул. По сути, оно уже принадлежало прошлому.