Фонтаны рая (сборник)

Очередная смена пейзажа была столь внезапной, что застала Дункана врасплох. Наверное, шаттл снова летел над океаном. Однако нет, вода выглядела совсем по-другому. Дункан не сразу понял, что сейчас они летят над лесными массивами центральной части американского Запада.

Вот оно — убедительнейшее доказательство жизни на Земле, да еще в невообразимых для титанца масштабах. Дункан сразу вспомнил про растительность Титана. На всей его родной планете было менее сотни деревьев, которых берегли и холили. А здесь деревья исчислялись миллионами.

В мозгу мелькнули вычитанные где-то слова: «первозданные леса». Должно быть, так в древности выглядела Земля, пока человек огнем и топором не стал уничтожать деревья, освобождая место для пашен и пастбищ. Теперь, после недолгого периода, который окрестили «сельскохозяйственной эрой», большая часть планеты возвращалась к своему изначальному состоянию.

Дункан прекрасно знал, хотя и с трудом верил, что эти «первозданные леса» лишь немногим старше его деда. Всего двести лет назад здесь простирались поля и стояли дома фермеров. А осенью эти поля расцвечивались золотом созревших пшеничных колосьев. (Смена времен года была еще одной местной реальностью, почти не поддававшейся его пониманию…) На Земле и сейчас хватало фермерских хозяйств. Часть из них принадлежала чудаковатым любителям природы, остальные — биологическим исследовательским центрам. Но катастрофы двадцатого века крепко научили людей в отношениях с природой никогда более не полагаться на силу технологии, когда за ничтожную эффективность приходилось платить слишком высокую цену.

Из-за скорости шаттла солнце опускалось за горизонт гораздо быстрее. На несколько секунд оно замерло — и исчезло. Еще через минуту мир внизу погрузился в темноту.

Однако темнота не была кромешной. Ее пронизывала паутина светящихся нитей, простирающихся до горизонта. Иногда три-четыре линии сходились в один светящийся узел; кое-где светились островки, никак не связанные с общей сетью. Вот и еще одно убедительное доказательство существования разумной жизни. Дункан и не предполагал, что «первозданные леса» окажутся столь населенными. Впрочем, нынешняя иллюминация была более чем скромной. В середине двадцатого века электрическое сияние покрывало миллионы квадратных километров, превращая ночь в день и заслоняя звездное небо.

Где-то в левом углу экрана Дункан вдруг заметил цепочку движущихся огней. Они перемещались не вдоль «паутины», а поверх нее. «Аэроплан», — догадался Дункан. Пассажирский или грузовой, он летел не быстрее облака. На Титане так не полетаешь. Дункан решил при первой же возможности прокатиться на аэроплане.

А потом внизу появился город. Довольно большой. Наверное, жителей в нем было тысяч сто, никак не меньше. Шаттл летел совсем низко. На обзорном экране проплывали дома, дороги, парки, чаша ярко освещенного стадиона. Должно быть, там сейчас шло какое-то состязание. Вскоре город остался позади. Экран заволокло серым туманом, в котором вспыхивали красноватые молнии. Они летели сквозь грозу — по меркам Титана, весьма заурядную. Раскатов грома слышно не было; внешние звуки не проникали в салон шаттла. Зато в пении двигателей появились новые ноты. Дункан почувствовал, что шаттл быстро снижается. Он не представлял, чем должно сопровождаться приземление. А приземление оказалось почти незаметным: легкий толчок — и на экране появился мокрый бетон, залитый разноцветными огнями. Неподалеку стояли какие-то машины. «Автобусы», — догадался Дункан. Рядом с ними сновали юркие машинки технической службы, рассекая фарами дождевые струи.

Через тридцать лет Дункан Макензи вернулся в мир, в котором он появился на свет.

Часть 3 ТЕРРА

Глава 17 ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ

— Жаль, погода подкачала, — сказал Джордж Вашингтон, — Раньше мы применяли местное управление климатом, но потом решили отказаться.

— Почему? — спросил Дункан.

— Эта система преподнесла нам сюрприз: однажды на День независимости повалил снег. Пришлось даже отменить парад.

Дункан вежливо рассмеялся, не зная, было ли так на самом деле или землянин шутит.

— Ничего страшного, — сказал он Вашингтону. — Для меня это новое ощущение. Я никогда не видел дождя.

Сказанное было почти правдой. Перемещаясь по поверхности родной планеты на вездеходе, он часто попадал в бурю. По внешней стороне ветрового стекла, всего в нескольких сантиметрах от глаз, хлестали ядовитые аммиачные струи. Но здесь с неба струилась безопасная… нет, благословенная вода — источник жизни и на Земле, и на Титане. Там случайно открывшаяся дверца вездехода означала бы мучительную смерть, а здесь… Здесь если он вылезет из машины, то всего лишь промокнет. Однако инстинкты родного мира были сильнее разума. Дункан знал: чтобы выбраться из-под зашиты лимузина, он должен сделать над собой усилие.