Фонтенбло

И едва маркиза подала ей коробочку с препаратом, как подруга, сморщившись, презрительно фыркнула и швырнула ее в огонь. Маркиза обиделась, и теперь уже всерьез. Она вновь принялась плакать и сказала в сердцах:

– Мне хотелось бы, чтобы вы, моя дорогая, никогда не обращались со мной как с малым ребенком, – потом же, не выдержав, добавила: – Вы же совсем ничего не знаете! Король и так уже использует все мыслимые предлоги, чтобы проводить со мной как можно меньше времени. Совсем недавно он провел на моем диване всего полночи, а потом заявил, что слишком жарко, и удалился к себе. Он просто солгал мне, я уверена. Он быстро найдет мне замену, я надоем ему!

– Не сомневайтесь, что в этом случае ваша отвратительная диета никогда не остановила бы его, задумай он уйти от вас. От этого пострадали бы только вы, и ваша смерть ничего не изменила бы, – резонно возразила герцогиня. – Я же уверена в другом: мужчин удерживают возле себя вовсе не пылкостью, а мудростью и терпением. Никогда не спорьте с ним, будьте ласковой и обаятельной. Со временем всякая любовь остывает, однако ваша сохранится, потому что ему будет с вами хорошо и он не сможет без вас обходиться. Сила привычки чрезвычайно сильна, а потому запомните такую простую истину.

Супруга Людовика XV, королева Мария Лещинская

Мадам Помпадур после этих слов перестала плакать и сердиться на подругу, понимая, что все ее действия продиктованы исключительно любовью и расположением. Женщины расцеловались, маркиза обещала больше никогда не изнурять себя диетами, герцогиня же поклялась в свою очередь сохранить все услышанное в тайне. Она очень быстро поправилась и последовала совету личного врача – больше двигаться. «Я как будто снова родилась на свет, – говорила маркиза в восторге. – Главное, что меня беспокоит, – это счастье короля. Я действительно обожаю его; он же и сам говорил, что, по его мнению, я излишне холодна. Я бы жизнь отдала, только бы он был счастлив». Время показало, что маркиза чрезмерно беспокоилась о физической стороне любви. Во времена Людовика XV не особенно интересовались этой стороной жизни. Конечно, данный аспект имел весьма ограниченное значение, не больше, чем пища, развлечения, охота или война. То есть, конечно, это было важно, однако не настолько, чтобы испытывать перед свиданиями мистический страх. Однако мадам Помпадур извиняет тот факт, что она просто боготворила своего короля, возведя его на недосягаемый пьедестал. У нее было множество увлечений, способностей, интересов, но все подчинялось только ему одному.

Портрет дофина

Возможно, кому-то покажется преувеличением, но редко встречается настолько самозабвенное чувство к одному мужчине. О маркизе привыкли говорить, будто ее привлекал исключительно трон возлюбленного, будто для нее главное – власть и деньги, мишура придворной жизни. Насчет последнего у нее не было совершенно никаких иллюзий. «Злоба, пошлость, все низкое, что только есть в человеческой натуре, – так характеризовала она двор, беседуя с королем, добавляя: – Если бы не вы, я бы не выдержала здесь и недели». Да и благородное воспитание никогда не позволило бы маркизе унизить себя до положения, будто она способна полюбить человека единственно за то, что он был герцогом и пэром Франции; этого было совершенно недостаточно. Она непрерывно тосковала по Парижу и его знаменитым интеллектуальным салонам, так привлекавшим ее, которые она была вынуждена оставить ради любви. Для нее было счастьем просто любить короля, хотя она и не всегда понимала его.

Ф. Буше. Маркиза де Помпадур

Людовик остался для нее неразрешимой загадкой, в чем маркиза признавалась канцлеру Шуазелю, находясь на смертном одре. Но всю жизнь король был для нее радостью и очарованием. Ее любовь сквозила во всех поступках и движениях: в том, как она гуляла со своим королем, как смотрела ему в глаза. Она верила ему безоглядно, а он хотел соответствовать этой вере. После многих лет близости физическая любовь, естественно, угасла, однако между Людовиком XV и мадам Помпадур остались самые нежные и чистые дружеские отношения, какие только возможны между мужчиной и женщиной в подобном случае.

Ф. Ю. Друэ