Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески

При этом вследствие "элитаризации" управленцев-профессионалов, обусловленной во многом воздействием ноосферы и культуры (но было бы неправильно всё списывать на «автоматическое воздействие» ноосферы и культуры), унаследованных от прошлого, цели обеспечения личного и семейного благополучия чиновников вытесняли в мотивации их поведения цели, соответствующие общественным интересам при исполнении ими своих служебно-должностных обязанностей [399]. Как следствие ориентации на удовлетворение своих шкурных сиюминутных интересов корпус управленцев-профессионалов, "элитаризуясь", постепенно утрачивал и понимание сути тех, – становившихся ему чуждыми, – дел (технологических, организационных и вообще процессов общественной жизни), которые находились под его управлением.

Вследствие падения квалификации управленцев и необходимости обеспечивать управление он разрастался численно опережающими темпами по отношению к росту производства и постепенно превращался в мафиозное сословие тупых бюрократов, паразитирующих на процессах управления и жизни общества. Это одинаково характеризует как бюрократию партийного аппарата, так и бюрократию всех иных отраслей жизни общества: государственности, хозяйственников, сферы образования и науки и т.п. [400]

Наука – фундаментальная и прикладная (включая проектно-конструкторские работы) в СССР тоже становилась сферой кланово-мафиозной бюрократической деятельности, и это тоже не сулило в перспективе ничего хорошего. На опасность кланово-мафиозного бюрократического перерождения науки И.В.Сталин тоже указал прямо:

«Вопрос. Правильно ли поступила "Правда" [401], открыв свободную дискуссию по вопросам языкознания?

Ответ. Правильно поступила.

В каком направлении будут решены вопросы языкознания, – это станет ясно в конце дискуссии. Но уже теперь можно сказать, что дискуссия принесла большую пользу.

Дискуссия выяснила прежде всего, что в органах языкознания как в центре, так и в республиках господствовал режим, не свойственный науке и людям науки. Малейшая критика положения дел в советском языкознании, даже самые робкие попытки критики так называемого "нового учения" в языкознании преследовались и пресекались со стороны руководящих кругов языкознания. За критическое отношение к наследству Н.Я.Марра, за малейшее неодобрение учения Н.Я.Марра снимались с должностей или снижались по должности ценные работники и исследователи в области языкознания. Деятели языкознания выдвигались на ответственные должности не по деловому признаку, а по признаку безоговорочного признания учения Н.Я.Марра.

Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это общепризнанное правило игнорировалось и попиралось самым бесцеремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать», – это взято с последних страниц работы И.В.Сталина "Марксизм и вопросы языкознания" [402] (Правда, 20 июня 1950 г.), в которой он подвёл итог еще одной дискуссии по общественно-политической проблематике.

То есть было бы ложью утверждать, что И.В.Сталин пребывал в самоупоении от достигнутого как руководимым им государством и обществом в целом, так и от достигнутого лично им в «карьере своего должностного роста», что он не видел проблемы управленческой несостоятельности разраставшейся и буржуазно перерождавшейся партийной и прочей бюрократии и не искал средств и путей к разрешению этой проблемы.

Так же и цитированный нами в разделе 6.7 рассказ К.М.Симонова о выступлении И.В.Сталина на октябрьском 1952 г. пленуме ЦК (во многом запоздалый и к тому же с клеветническими оценками И.В.Сталина в духе хрущёвщины, навязывающей всем идиотское "понимание" истории) – один из показателей того, что И.В.Сталин не был удовлетворён ни антикоммунистическими тенденциями, набиравшими силу в стране, ни своим личным положением, ни "сподвижниками", принадлежавшими к паразитически перерождавшейся [403] и управленчески несостоятельной бюрократии. Кроме того на бюрократизацию жизни в СССР с середины 1920-х до конца 1930-х годов ему публично непрестанно пенял Л.Д.Троцкий [404]. И как бы И.В.Сталин ни относился отрицательно к марксизму в целом, но, будучи начитанным в марксистской литературе, он знал, что в своём определении бюрократии как явления в жизни толпо-"элитарного" общества К.Маркс прав (однако за исключением последней фразы в далее цитируемом нами определении этого термина социологии К.Марксом):