Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история

Феррари сознательно представил себя побежденной стороной. С его слов, Форд выглядел Голиафом, который навис над Давидом. Если его ждало поражение, то он сам же его себе и предрек, и выходило так, что Генри II просто-напросто купил «Ле-Ман» на свои миллионы. А если бы Феррари выиграл, как он и намеревался сделать, то добился бы в глазах публики наивысшего триумфа в своей жизни.

…

– Тупица! Диктатор! – выкрикнул Сертис.

– Хам! – тут же огрызнулся Драгони. – Да на тебя положиться нельзя!

Ссора вспыхнула в боксах на Гран-при Монако 21 мая, через несколько дней после гонки в Монце, менее чем за месяц до «Ле-Мана». Гран-при Монако должен был состояться назавтра. Там, в тени прибрежных сосен, Сертис и Драгони наконец-то выплеснули наружу кипевшее в них раздражение, угрожая друг другу на глазах журналистов и зрителей. Драгони, сидя на пит-уолле, взирал сверху вниз на Сертиса сквозь очки в толстой оправе, а тот, приняв воинственную позу, облаченный в гоночный комбинезон, скрежетал зубами. Шокированный происходящим Гоцци беспомощно стоял в сторонке. Подобного он еще не видел. Позже Гоцци будет вспоминать, что ощущал эту перепалку как «удары хлыстом».

– Я просто не мог в это поверить. Мне казалось невозможным, чтобы такая сцена разыгралась в нашей команде, да еще во время подготовки к Гран-при, когда от всех требуется максимум концентрации.

Началось все с того, что Драгони вознамерился усадить Сертиса в новую машину для «Формулы-1» с 12-цилиндровым двигателем, но британский гонщик был категорически против. Он заявил, что Лоренцо Бандини, второму номеру в команде, выдали автомобиль побыстрее, с шестью цилиндрами, хотя лучшая машина положена именно Сертису – основному пилоту. Новый автомобиль с 12-цилиндровым мотором он назвал «бесхарактерным».

– Мы производим 12-цилиндровые спорткары, так что тебе придется гонять с V12, – сказал Драгони.

– Повторяю: на этой машине я не смогу выиграть. Мы вроде как приехали в Монако за победой!

Драгони пожал плечами:

– Вот и выигрывай. Чего тебе не хватает?

Гоцци понимал, что это не просто мелкий конфликт, а вспышка ярости, накопившаяся за два сезона. Охладить пыл сторон представлялось невозможным. На кону стояла репутация команды.

Сертису пришлось уступить. На следующее утро он сел за руль автомобиля с V12 и понесся на нем по старинным улицам, проскакивая мимо знаменитых казино Монте-Карло и отеля De Paris, то сворачивая вниз, к гавани, то громыхая в тоннеле, проложенном вдоль береговой линии. Он лидировал 13 кругов, но потом отказал дифференциал. Со шлемом в руке, не отвечая на вопросы журналистов, Сертис вернулся в отель. Гоцци утверждал, что, находясь в параноидальном состоянии, тот подозревал в саботаже механиков, которые, решив вывести его из гонки, намеренно допустили поломку.

В понедельник Феррари вызвал к себе в кабинет Сертиса, Драгони и Гоцци. К тому моменту до него уже дошли известия о деталях ссоры и механической неполадке. Сертис и Драгони продолжили схватку прямо на ковре перед боссом. Сертис все еще был в ярости, а Драгони, ощущая возможность окончательно избавиться от англичанина, не давал ему спуска.

Феррари посмотрел на это и понял, что с него довольно.

– Окончательное решение мы примем после «Ле-Мана», – сказал он и объявил о завершении встречи.

Никто не вышел победителем из этого спора. Ничья. И все же что-то, несомненно, нужно было предпринять. Бездействие могло обернуться крахом. Вечером того же дня Феррари зашел к Гоцци. Он успел обдумать ситуацию. Положение Сертиса в команде становилось все более шатким, и Феррари требовался запасной план. Англичанина, в отличие от других гонщиков, нельзя было контролировать. К тому моменту Феррари уже присматривался к молодому американскому пилоту, воспитаннику Луиджи Чинетти.

– Свяжись с Марио Андретти из Штатов, – сказал Феррари Гоцци. – И немедленно.

…

Тем временем в Дирборне ситуация с Ральфом Нейдером полностью вышла из-под контроля.

Всю весну по утрам на ступеньки домов в богатых пригородах падали свежие номера The Detroit News, заголовки в которых шокировали все больше и больше. Мир охватила паранойя, и она усиливалась день ото дня. НЛО, расовые волнения, наркотики, ядерная угроза, Вьетконг, агенты коммунизма, хиппи, шпионы. Русские запустили первый искусственный спутник Луны, а Джон Леннон сделал скандальное заявление, что его группа «популярнее Иисуса Христа». Однако за завтраком в домах Детройта глаза у людей лезли на лоб в основном от скандала, связанного с Нейдером.

Слушания в сенате США по вопросам дорожной безопасности раскрыли нелицеприятную правду о «городе моторов», которую лучше всего выражало лаконичное изречение, приписываемое Ли Якокке (хотя в действительности маловероятно, чтобы Якокка мог так выразиться): «Безопасностью продажи не поднимешь». Бурная реакция Детройта заставила Нейдера опасаться за свою жизнь. Он заявлял, что за ним ведется слежка, его достают телефонными звонками среди ночи, а его друзей разыскивают и запугивают какие-то темные личности.