Форма жизни

Йохан невольно передёрнулся при воспоминании о жутком биологе. Объятия виснущего на нём Лорэлая вдруг показались холодными, давящими, совсем не приятными. А, к чёрту!

Они раскидывали одежду где попало, пока перемещались от холла в спальню.

Дива тянулся поцеловать его в губы, но Йохан отворачивался, не в силах побороть брезгливость перед мёртвым. Трахать труп — пусть и самодвижущийся — это одно, а вот целовать его… Это уже слишком!

— Ну поцелуй меня, поцелуй… — шептал Лорэлай, тычась холодными губами в щёки, виски, лоб Йохана, но тот упрямо уворачивался, властно опрокидывая его на серебристое гладкое покрывало.

Вот теперь — пусть и кричит, и стонет, всё равно! Звукоизоляция тут хорошая. И никто им не помешает. Бояться некого, Резугрем далеко.

Экстаз был слегка испорчен этой неожиданной мыслью, словно кислинка вплелась во вкус чуть подпорченного молока.

Йохан лежал на спине и курил, задумчиво и хмуро рассматривая зеркальные панели на полотке. Чёрные волосы Лорэлая разметались по всей подушке. Он пододвинулся, прижался и глубоко вздохнул.

Чёрт возьми, прямо как живой!

Йохан усмехнулся.

— Что такое? — спросил Лорэлай, приподняв лицо.

— Да забавно всё это. И как на это посмотрит твой хозяин. Он у тебя, часом, не ревнивый?

Вроде бы шутка. Но почему-то Йохану не было весело.

— Ах, Эрих! — сказал Лорэлай с горечью и раздражением. — Ему плевать на меня. Лишь бы слишком сильно не раздражал правительство. А уж с кем я сплю — это его не касается. Как и меня не касается, с кем спит он.

Йохану показалось, что голос Дивы дрогнул, словно пальцы виртуоза-арфиста нечаянно задели лишнюю струну.

Чтобы сменить тему, Йохан взял в свою ладонь руку Лорэлая, погладил пальцы и задумчиво проронил:

— Слушай, а почему ты тёплый? Ты ведь мёртвый.

— Я живой, — прошептал Лорэлай с нажимом. Заставил Йохана посмотреть на себя. — Я говорю, чувствую, мыслю, передвигаюсь, я могу испытывать боль и радость, могу дышать и плакать. Почему же я мёртвый?

Лорэлай склонился к его губам. Йохан замер, не успев среагировать. Губы Дивы мягкие, чуть горьковатые. И тёплые. Тёплые!

Долгий, спокойный поцелуй медленно перетёк в осторожные ласки. Потом Лорэлай переместился так, что чуть прилёг на грудь Йохану. Почувствовав деликатные ладони на внутренней стороне своих бёдер, тот встрепенулся.

— Эй!

— Ну что такое? — хрипло прошептал Лорэлай.

— Не пройдут такие фокусы, — усмехнулся Йохан, проведя указательным пальцем по губам вампира. — Со мной ты сможешь быть только «снизу»!

Лорэлай на секунду скривился от неудовольствия, но быстро состроил покорное лицо:

— Если ты хочешь…

О да, ещё как хочу, думал Йохан, когда прижимал его за загривок к постели. Если это всего лишь жестокая игра, и вероломный Дива позже нажалуется Резугрему на какое-нибудь «изнасилование», то пусть заранее получит всё сполна.

Лорэлай вскрикивал так, будто ему было больно.

— Не ври, — тяжело дышал Йохан. — Ты не можёшь чувствовать боль, ты мёртвый.

Пальцы вампира впивались в серебристое покрывало, ноги напрягались, когда Йохан вцеплялся в бёдра. Простыни давно уже скомканы, сбиты, пара овальных подушек беззвучно шлёпнулась на пол.

Когда это буйство прошло, Дива потянулся, как сытая кошка, и проговорил низким, грудным баском, обволакивая Йохана бархатом своего голоса:

— Пожалуй, идея «только снизу» не такая уж плохая…

Шалава, подумал Йохан, тоже вытягиваясь на постели и глубоко дыша. Да, не плохо. Совсем не плохо. Дива повернулся к нему и принялся самым кончиком языка ласкать его ухо. Неприятно. Язык чуть тепловатый и шершавый, как у кошки. Почти сухой. Йохана передёрнуло. Он отвернулся и буркнул:

— Слушай, передай мне сигареты.

— Курение убивает, — промурлыкал Дива, всё-таки дотянувшись до зажигалки и пачки на столике.

— Да, да, — скривился Йохан, прикуривая.

Лорэлай продолжал приставать.

— Слушай, ты что, никогда не устаёшь? — отстранил его Йохан.

— Нет. То есть, когда я сам того не пожелаю. Я контролирую свои вегетативные функции. Я ведь мёртвый, — ядовито напомнил вампир.

— Мне кажется, или тебя это и правда задевает? — Йохан начинал веселиться.

— Да, меня это задевает, — Лорэлай сладко улыбнулся, нагло демонстрируя острые клыки.

— Ну ладно, ладно, — примирительно потрепал его по плечу Йохан и притянул к себе, пригласив прилечь на свою грудь. После того, как сигарета была докурена, Йохан спросил серьёзным тоном:

— Лори. Зачем тебе это?

— М? Что?

— Секс со мной, — от военного прошлого у Йохана осталась грубоватая прямота.

— Ах, это, — Лорэлай немного растерялся, но выдал неубедительный ответ. — Потому что ты мне понравился.

— По городу ходят слухи, что у тебя уже есть фаворит. Малолетка зеленоглазый, — продолжал давить Йохан.

— С малолетками покончено! — зашипел Лорэлай, чуть оскалившись, Йохан даже вздрогнул. — Больше никогда не свяжусь с молокососом!

Потом он погладил Йохана по щеке.

— Зрелые мужчины куда лучше.

— Ведь врёшь же, — улыбнулся Йохан. Лорэлай повернул к себе его лицо и схватил ртом его губы. Йохан вздрогнул. Никогда не привыкнет к этому.