Форма жизни

— Бюрге, ты, верно, забыл, что взрыв произошел на границе с сектором концерна «Новая Азия»? — напомнил Дейвид, вертя в пальцах дорогой портсигар. — Они подняли вой, и мы были вынуждены протащить тела погибших через земной карантин, чтобы убедить всех, что произошла обычная промышленная катастрофа. — Он поднял взгляд на Бюрге. — Вот и действуй соответствующим образом, Ганс. Никаких комментариев относительно сегодняшнего положения дел, — там произошел промышленный взрыв, виновные будут выявлены и наказаны в ходе внутреннего расследования. Корпорация приносит соболезнования и выплачивает компенсации семьям погибших. Все остальное — без комментариев, понял?

— Да.

— Вот и хорошо. Теперь я хочу выслушать тебя, Анатолий. — Мошер, решив взять инициативу в свои руки, обернулся к новоиспеченному главному инженеру корпорации. — Твои обиды и недоумения мы поняли. Больше тебя не будут привлекать для общения с прессой, — пообещал он. — Сейчас меня интересует, что ты узнал, изучая материалы, оставленные покойным Френком? Неполадки начались за два месяца до этого взрыва, и он, насколько я знаю, отправился на Марс, чтобы лично проверить какие-то свои гипотезы. Ты изучил его бумаги?

— Да.

— Что ты понял из них?

На лице Анатолия отразилась мгновенная борьба чувств.

— Я не люблю делать скоропалительные выводы, — наконец произнес он. — Френк предполагал, что сбои в работе автоматики связаны с микроскопическими чужеродными вкраплениями, которые были обнаружены в энергоемких узлах, там, где присутствуют сильные магнитные поля. Серебристые пятна неправильной формы толщиной от миллиметра до нескольких микрон — вот все аномалии, которые удалось зафиксировать до взрыва. Среди рабочих это явление успело получить свое название: ртутная плесень. Некоторое время пятна просто соскабливали с кожухов генераторов, не придавая им должного значения. Френк в своих заметках полагал, что эти пятна являются результатом жизнедеятельности неких неизвестных науке микроорганизмов, которые разрушают или каким-то образом преобразуют металлы, что, в свою очередь, приводит к поломкам механизмов.

— Поэтому он решил вылететь на Марс? — неприязненно предположил фон Браун. — Хотел совершить открытие?

— Не знаю, — развел руками Анатолий. — Я думал, его командировка была санкционирована…

— Ладно, — перебил его Мошер. — Это уже не твой вопрос. Если причиной взрыва на перерабатывающем комплексе явилось разрушение защиты генераторов, то как мы можем защитить уцелевшее оборудование и остановить распространение аварий?

Толмачев нервно передернул плечами.

— В своих записях Френк особо акцентировал внимание на том, что плесень появляется в местах, где явно присутствуют высокие энергии. Мне кажется, что в свете сегодняшней ситуации спасти положение может только полное отключение всех действующих систем. Мы теряем жизненно важные узлы управления, из-за этого происходит разрушение исполнительных коммуникаций. Если сейчас, немедленно отключить оборудование нашего сектора колонии, то можно спасти семьдесят процентов капиталовложений, но это чисто техническая рекомендация. — Он посмотрел на фон Брауна, который внимательно слушал его.

— Сэр, мы не можем вести дело таким образом, — возмутился Бюрге. Он резко обернулся, посмотрев на Толмачева так, словно там стоял не человек, а злой демон. — Корпорации «Дитрих фон Браун» принадлежит большая половина всей планетопреобразующей техники и систем контроля за атмосферой Марса! Их замораживание приведет к гибели огромного количества людей, ведь мы не сможем эвакуировать оттуда более тысячи человек в месяц!

Майлер фон Браун слушал этот диалог, больше похожий на перебранку, продолжая тяжко размышлять о своем.

Десять лет назад он принял корпорацию от своей жены Кейтлин в плачевном состоянии. Все основные активы находились в тот момент в проекте «Европа», который, вероятно, казался его предкам беспроигрышной аферой, но жизнь рассудила по-своему, проект провалился, и ему пришлось буквально по миллиметру вытаскивать крупнейшую корпорацию Европейского Союза из финансовой пропасти. Воспоминания тех лет были слишком болезненны и поучительны, чтобы он мог позволить себе еще раз потерять основную часть активов. Здесь в игру вступали такие деньги, на фоне которых резко обесценивалось все, вплоть до человеческих жизней, и он понимал, что действовать нужно резко и решительно, пусть и болезненно.

— Что мы реально имеем на сегодняшний день? — так и не придя к конкретному мысленному решению, спросил он.

Анатолий понял, что отвечать опять предлагают ему.