Форма жизни

— Не выйдет, — отрезала она. — Мои действия и так вполне законны. Автоматика не виновата в нарушениях твоего метаболизма, а набрасываться на членов экипажа — это не лучший способ доказать свою вменяемость. Я не собираюсь заключать с тобой сделку, потому что не хочу выглядеть сомнительно.

— Тогда зачем ты пришла?

— Чтобы поставить тебя в известность о распоряжении ЕСА, полученном в ответ на мой доклад.

— Хорошо. — Андрей ощущал сосущую пустоту внутри. — Я понял тебя. Но ты ошибаешься, считая свою позицию непробиваемой. Если у меня и был срыв, то он прошел, а судя по отрезку времени, который выпал из моей памяти, ты продержала меня на транквилизаторах трое суток. — Он скосил глаза, постаравшись сделать этот жест заметным. — Дай мне ноутбук, я хочу составить встречный рапорт.

Ее глаза похолодели. Проследив за взглядом Диброва, она встала, открыла прозрачную дверцу встроенного в переборку шкафа и достала лежавший на одной из полок переносной компьютер. Осмотрев его, она пожала плечами и вернулась к койке.

— Диктуй.

— Положи его мне на колени. Я сам наберу текст.

— Я же сказала, что не стану отстегивать тебя.

— Я достану. — Дибров демонстративно пошевелил кистями рук. — Или я опять требую слишком много?

— Ты усугубляешь свое положение.

— Это мое дело.

— Ну, как хочешь. — Джоана активировала систему переносного компьютера, откинув вверх его крышку. Несколькими переключениями она проверила содержимое системы, но не нашла там ничего предосудительного с ее точки зрения. Положив ноутбук на колени Диброва, она демонстративно подергала заглушку инфракрасного порта и произнесла, вставая:

— Я зайду через час, после приема челноков с Марса.

* * *

Оставшись один, Дибров в изнеможении закрыл глаза.

Каждый сам выбирает свою дорогу в этом мире, свой смысл жизни, свою совесть.

Его смыслом жизни был космос.

Отчаяние, глухое и черное, будто свинцовая волна, накрыло его, не давая дышать. Почему? Почему это случилось со мной? — мысленно спрашивал себя Дибров и не мог найти ответа.

Андрей был закоренелым материалистом и считал, что у каждого явления, во-первых, должен быть смысл, а во-вторых — закономерность, описывающая принцип того или иного процесса. Жизнь неоднократно убеждала его в том, что необъяснимых явлений не существует, но как он должен реагировать на события теперь, после своих сумасшедших видений, которые вылились в самый что ни на есть материальный процесс: его метаболизм оказался нарушен, на это среагировала автоматика гибернационной камеры, и в конце концов он едва не бросился на Джоану…

То, как Лори воспользовалась сложившейся ситуацией, сейчас волновало Андрея во вторую очередь.

Что со мной случилось! — вот тот вопрос, который разрастался в его сознании до рамок настоящего безумия.

Мари… Мари Лаймер… Совершенно незнакомое имя, не вызывающее никаких ассоциаций, но ее лицо — это лицо Беат из видений.

Пальцы Диброва медленно перемещали корпус переносного компьютера. Он уже вполне пришел в себя, полностью осознав создавшуюся на борту ситуацию, и не питал никаких иллюзий относительно своего ближайшего будущего. Неважно, как при расследовании комиссия ЕСА расценит действия Джоанн Лори, на Диброве — капитане и астронавте — ситуация ставила жирный крест. Теперь рубки космических кораблей будут закрыты для него, а в удостоверении появится черная метка в виде обычного цифробуквенного кода.

Он ощутил подушечками пальцев выступ заглушки инфракрасного порта и начал медленно и осторожно подковыривать ее.

В его распоряжении был час.

Всего один час, в течение которого он должен разобраться в происходящем. Он ни на секунду не сомневался, что Джоана не выпустит его даже в туалет. Скорее всего, после приема челноков с Марса он получит очередную дозу снотворного и будет перемещен в камеру сверхглубокого сна, чтобы проспать в ней до самой Земли.

Неприятно было думать об этом, но на ее месте он бы поступил приблизительно так же. Внезапно слетевший с катушек член экипажа не может быть допущен к управлению кораблем, а его присутствие в отсеках, каждый из которых несет полезную нагрузку и напичкан аппаратурой, признавалось недопустимым с точки зрения полетных инструкций.

Заглушка наконец поддалась его осторожным усилиям, сдвинувшись на миллиметр.

Джоана нервничала и допустила ошибку. Ей не следовало недооценивать Диброва, за плечами которого было пятнадцать лет службы в военно-космических силах России.

Впрочем, то, что он собирался сделать, не могло нарушить ее планов. Андрей устал балансировать на грани, за которую его сознание боялось заглянуть. Он хотел одного из двух — либо найти подтверждение своей психической несостоятельности, либо понять, что означают его видения на самом деле.

На мысль, которая зрела в его голове, Диброва подтолкнул образ Беат.