Форма жизни

Она не понимала, зачем Машина создала ее, для чего вообще могла понадобиться хрупкая биологическая жизнь среди мертвых пространств лавовых пустынь и торопливого, взрывообразного развития кибернетической эволюции.

Ответ на этот вопрос ждал ее в ближайшем будущем.

* * *

Жизнь во Вселенной может зародиться лишь раз.

Наше мироздание подчинено четким законам, которые едины для всей материи и пространства, сколь бы необозримым оно ни казалось.

Изучая распределение реликтового водорода в доступных областях космоса, сравнивая полученную картину с фоновым излучением, которое несет в себе фотографический отпечаток распределения вещества в первые астрономические секунды существования Вселенной, мы пришли к пониманию общей сути процесса.

Вселенная пульсирует. Из точки сингулярности, где все вещество находится в сверхплотном раскаленном до невообразимых температур состоянии, она начинает взрывообразно расширяться, разлетаясь плотными горячими туманностями, из вещества которых под воздействием сил гравитации постепенно образуются первые звезды.

Разумеется, описанный процесс сильно упрощен, но сейчас более важным кажется не детальное рассмотрение его стадий, а сам принцип. Вселенная не может расширяться бесконечно. Когда вещество пройдет все стадии возможного термоядерного синтеза, оно начнет остывать, постепенно совершая обратное движение: не разбегаясь, как молодые горячие новорожденные галактики, а, наоборот, сжимаясь, коллапсируя в одну точку, чтобы снова уплотниться в сингулярность и послужить материалом для нового Большого Взрыва.

Вселенная мертва. Следуя расчетам, связанным с теорией вероятности, приходится признать, что возникновение условий, когда из неживой материи при сочетании благоприятных факторов вероятен случайный синтез примитивных органических соединений, способных усложняться, самосовершенствоваться, то есть — эволюционировать, возможно один раз на 18-20 миллионов пульсаций мертвой Вселенной.

Думать об этом по меньшей мере грустно и... страшно.

Мы — чудо, уникум, но, сколь ни долог будет наш путь развития, в конце концов физические законы развития Вселенной предполагают, что нам суждено погибнуть, схлопнуться вместе с остальным веществом в ту самую сингулярность.

Но до коллапса мироздания еще миллиарды лет. Мыслью о нем можно пренебречь... пока. Тем более что имеются два аспекта современного бытия, которые уже становятся неодолимым препятствием для дальнейшего развития.

Во-первых, нас окружает мертвый космос. Повторю: жизнь — это чудо. Невероятное сочетание факторов, ведущее к возникновению жизни, возможное один раз на биллионы биллионов лет. Во всем обозримом и во всем недоступном взгляду пространстве более нет ни одной звездной системы с живой саморазвивающейся органикой.

Во-вторых, мы не привыкли беречь то, что имеем. Миллионы лет мы росли, развивались, не ведая о своем одиночестве, не думая о конечности всего сущего. Мы сначала износили, а теперь и изнасиловали свою собственную планету, превратив ее в пустую, изгрызенную нами скорлупу.

Какой вывод следует сделать из этого?

Только один, но самый важный:

Жизнь нужно сохранить и преумножить, несмотря ни на что.

Благо у нас есть куда двигаться — еще один мир нашей родной Солнечной системы обладает жизнью. Чуть позже в своих заметках я объясню этот феномен, но сейчас нужно думать лишь об одном — как повести себя, чтобы не разрушить единственный во Вселенной заповедник, а взять с его поверхности горсть жизни и рассеять ее во мрак, заселив органикой миллиарды световых лет пустоты?..

...Беат подняла глаза и посмотрела на голубой диск Владыки Ночи, по поверхности которого растеклись белесые разводы густой облачности.

Это и есть второй мир?.. — мысль пришла четкой, осознанно сформулированной, и от этого понимания на душе вдруг стало тяжело, будто она не являлась существом искусственно созданным, а имела самое прямое и непосредственное отношение к тем, кто когда-то обитал на планете Селен...

Она сидела за терминалом под треснувшим наискось прозрачным куполом, который выступал над поверхностью Нового Селена, словно пузырь, вздувшийся на засыпанной острым щебнем площадке, затаившейся между скал.

Где же тогда обитали селениты? — думала она, глядя на бело-голубой шар планеты. Как ныне живущие попали на Новый Селен и что случилось с истинным, Старым Селеном?

Ответ на данный вопрос, несомненно, лежал тут, в бездонной памяти окружающих ее устройств. Машина, ответственная за ее появление на свет, очевидно, подталкивала Беат к этому первому осознанному исследованию окружающей реальности. Она руководствовалась своими непонятными пока мотивами и готова была помочь существу разобраться в доступных сведениях. Нужно было лишь правильно сформулировать задание, и тогда истина откроется.

Окно в бездну продолжало сиять колючим светом звезд.

У нижней границы расположенного перед Беат монитора ритмично мигала вертикальная черточка, из-под которой и рождались символы языка, стоило лишь коснуться того или иного квадратика с обозначенной на нем буквой.