Формальность (СИ)

- Я родился и вырос среди людей, где насилие и ложь была нормой, там вообще не было ничего человеческого, только насилие. В принципе потому и не могло больше ничего быть. Я плохо помню своих родителей, только смутные отрывки, они погибли, наверное, думаю, что их просто убили.... Я был приёмным сыном в одной семье..., то есть вырос среди бандитов. Но, более того, мой приёмный отец был одним из лидеров приступного мира..., вот в чём проблема. Несколько раз сидел в колонии..., к двадцати годам я уже лет пять провёл за решёткой.... Так вот, как-то вечером меня вызвал начальник колонии, в которой я тогда находился, вручил документ об освобождении, паёк на несколько дней, посадил одного в закрытый небольшой фургон и меня куда-то повезли. Ехали долго, очень долго, практически не останавливаясь несколько дней. Окон не было, я только в щёлочку пытался что-то разглядеть. Так вот в закрытой машине совершенно измученного меня привезли куда-то в горы, уже поздно вечером, почти ночью. Только помню, что, когда открылась дверь фургона и меня вели к большому проёму в скале, я краем глаза видел вдалеке очертания гор... и всё. Вошёл в большое и высокое каменное помещение без окон и за мной сзади закрылась железная дверь. С одной стороны, вдоль стены стоял ряд двухъярусных железных коек, посередине один большой длинный стол, вдоль противоположной стены - железные шкафы для одежды. Нас было в комнате человек тридцать, все такие же как я, лет по двадцать. Мы быстро разобрались, кто есть кто..., по мне так это тоже была тюрьма, только с особым режимом. Понимаешь..., - Академик замялся, подбирая слова, видно было, что ему с трудом даются воспоминания, он буквально заставляет себя говорить, - понимаешь, в той среде, где я вырос, очень сильна, скорее даже не сильна..., это не совсем точно, там единственная связь между людьми - это зависимость от насилия..., не силы, а именно насилия. Она основана не на том, что ты кого-то сильней, или ты более жесток, владеешь оружием или ещё чем-то, нет..., как бы тебе это более наглядно объяснить? Ну, вот нас там было тридцать человек, но, когда я подходил к камере, я точно знал только одно, что кто бы там не был сейчас внутри, они уже по звуку моих шагов знают, кто сейчас войдёт к ним, и что всё сразу изменится в иерархии, которая там сложилась до меня. Ты понимаешь, что это значит...? Без слов, даже без единого действия, только по звуку приближающихся шагов. Ещё не войдя, я уже там установил свой порядок, они не знают какой, но все безоговорочно знают только одно, что он будет таким, каким я его установлю! В каком бы возрасте ты не был, власть, которая тебе принадлежит, к очень многому обязывает и самое главное, запомни! - к тому, что ты не имеешь права прощать! Никого и никогда. Это трудно понять, а объяснить, скорее всего, вообще невозможно. Такое простое слово - прощение! Ох, сколько же в нём в этом одном слове всего скрыто, как оно властвует здесь и покоряет, уничтожает и... освобождает, а ведь всего одно слово.

У Академика в глазах появился блеск, он замолчал, очень напряжённо и сосредоточенно видимо припоминал что-то.

- Никогда мне не забыть тот момент, когда он вошёл, - Академик прикрыл глаза рукой, - прошло уже, наверное, дня два, как мы были заперты и вдруг открывается железная дверь и входит он..., улыбается, так искренне, приветливо и говорит: "Здравствуйте, меня зовут Георгий", - под мышкой держит свёрнутый матрас, а в другой руке небольшой мешок, видимо с вещами..., он был совсем другой, не из "нашего" мира. Ты представляешь, что для него началось в нашем зверинце? Его нам просто дали на растерзание, над ним издевались, как могли дня два или три, кто как хотел...

- Зачем? - Олег удивлённо смотрел на Главного.