Формальность

– И вы тогда пришли к выводу, что между смертью и жизнью нет разницы, а между ними только что-то вроде завесы, которую переходят, но с потерей памяти, верно?

– Верно.

– Зачем ты строил дорогу? Я задавал тебе уже этот вопрос, что тебя толкало идти до конца?

– Не знаю и понять до сих пор не могу. Наверное, неизбежность, я это понял в то первое наше утро, когда кто-то сказал, что у него есть вопрос, он тут же упал, корчась в мучениях. Потом Георгий сказал, что больше всего я боюсь мучений, потому, наверное, и строил – от страха…, ведь за каждый промах наказание было неизбежным…, отказаться невозможно.

– Но ты же не умер, как хотел…, не ушёл, а остался, на что ты рассчитывал?

– Я спросил у мудреца, он мне дал ответ, потом я просто действовал, и считаю, что правильно поступил.

– О чём ты размышлял, прежде чем выбрал дверь, в которую войти в Храме?

– Я смотрел на следы, которые расходились от входа, и когда я увидел, что только один след идёт в сторону двери и не возвращается я принял решение. Это не был след босых ног и сандалий, которые я видел на ногах Смотрителей. Потом я увидел такой след от обуви на ногах Хранителя, с которым мы беседовали.

– Ты искал путь, с которого не возвращаются, да?

– Да, другое не имело смысла. Если выбрал цель, то о возвращении нужно забыть, иначе зачем она? Но у меня нет цели, потому у меня нет и жизни, я просто взял за основу то, что дал мне Георгий, указав направление дороги, он махнул рукой и сказал: восстанавливай дорогу, и я её восстанавливал, до последнего.

– Тебя до последнего держала вера Георгию, что это твой путь, почему?

– Его взгляд, в первый день! Взгляд полный ненависти и презрения…, но, на самом деле, это был мой взгляд, отражённый в нём, как в зеркале, я впервые увидел себя, полного ненависти и злобы к несправедливости этого мира… – я его ненавидел. А он нет! Мудрец тоже принимал этот мир таким, какой он есть, и я стал держаться за тот взгляд Георгия, который я всего лишь мгновение, но видел, как за путеводной звездой, как мореплаватель ориентируется, управляя кораблём в безграничном море, на Полярную звезду.

– В начале вас было тридцати человек, в конце ты остался один, ты хоть раз взглянул на тех, кто был рядом с тобой, хоть с одним из них ты познакомился или поговорил?

– Нет, они меня совсем не интересовали, не знаю почему, как будто их и не было.

– Я неспроста задаю тебе все эти вопросы, потому что то, что ты сейчас услышишь, ты будешь использовать в дальнейшем, как некий эталон своих намерений и поступков.

– Ты хочешь сказать, что это были не просто люди, а чем-то особенные? Для меня?

– Это был Ты!

– Что значит, Я?

– Это был ты, в разных своих жизнях, но из всех их выбраны были только те, где твоя жизнь оборвалась трагически. Они все пришли для того, чтобы помочь тебе, то есть себе, тем самым закончить свою оборванную жизнь – естественно.

– И все эти, казалось бы, жестокие удары Георгия, были, значит, исправлениями тех трагических моих смертей? Он выравнивал и продолжал мой путь, который когда-то прекратился…, оборвался…, они не закончены?

– Да, что-то в этом роде, можно сказать и так. Всё, что происходит в Мире сохраняется и есть, потому все твои жизни запечатаны в тебе – Ты и есть их жизнь, это необходимо и важно тебе понять, что для них ты их будущее, созданное их жизнями в их настоящем.