Формальность

– Олег, я тут недавно неожиданно вспомнил…, помнишь? – Игорь начал играть и петь со специфичной интонацией и притоптывать, как будто имитировал чечётку. Олег с самым серьёзным видом, запихав руки в карманы, стал притоптывать вокруг него и, проходя мимо Жени подхватил её за руку, и они стали танцевать перед Игорем вдвоём:

Где б я ни был заброшен войною,

Среди чёрных и дымных полей, -

Все мне чудится сад под луною

И на взморье гудки кораблей.

Там под вечер тихо плещет

Невская волна,

Ленинград мой, милый брат мой,

Родина моя!

Все, что ты мне, прощаясь, шептала,

Стало сердцу навеки родным.

Только белая ночь трепетала

Над Литейным мостом кружевным.

Знаю, знаю – гремит канонада

Там, где мы проходили с тобой.

Под разрывы немецких снарядов

Наша молодость вышла на бой.

Не сломили нас смерть и блокада,

И пройдёт, словно песенка, вновь

По вечерним садам Ленинграда

Нерушимая наша любовь.

Костя с Любой хохотали до слёз от их серьёзных лиц и усердия, с каким они отплясывали.

– Ой, Жень, как ты танцуешь хорошо! – Люба смотрела на Женю, вытирая от слез глаза.

– Женька танцует лучше всех, – Олег, смеясь, тоже сел на стул.

– Женя, а где ты так научилась танцевать? – рядом стояла Настя и с удивлением видом смотрела на Женю.

– Я занималась танцами, довольно серьёзно, понравилось?

– Очень…, а научи меня танцевать, я тоже так хочу….

– У нас сейчас открывается класс танцев, ты приходи с мамой и будешь самой первой ученицей, – Женя поглядывала на Любу.

– Мама, мама, можно я буду учиться танцевать…? – Настя побежала к матери.

– Можно, конечно можно, только как нам ходить на занятия, когда братик такой ещё маленький, нам к врачу надо с ним, давай подождём, пока он немножко подрастёт, чуть-чуть окрепнет…

– Люба, я могу её водить, там для самых маленьких два или три раза в неделю, по часику, занятия.

– Ой, тебе, наверное, неудобно, – Люба замялась в нерешительности.

– Да ну, что ты, чего тут неудобного, как раз очень удобно.

– Ну, будешь с Женей ходить на занятия, не испугаешься без мамы? – Люба наклонилась к дочери.

– Буду, – закивала головой Настя, серьёзно посмотрев на маму, потом на Женю.

В это время ребята хором запели «Дремлют плакучие ивы…», потом они спели ещё «Когда, душа, просилась ты…», "Наглядитесь, наглядитесь на меня, очи ясные…".

Вдруг за дверью раздался голос ребёнка.

– Все слышали, уже поёт, вот что значит гены…, всё уходим, родителям надо отдохнуть, – Олег встал, все тоже начали подниматься.

Выходя, Женя договорилась с Любой, как она будет забирать Настю на занятия. Люба, провожая, каждого целовала в щёку, как родных.

***

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Не ты ли был так резок и надменен

И на до мной лишь свет зажёг

Печален ты и не обрёл забвенья

У памяти нисколько не спросил

Кому теперь ты говоришь о Мире

О смерти лжёшь не так ты жил!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Через полгода втроём они шли по дорожке парка по направлению к дому Главного академика, их вызвали неожиданно и срочно. Главный был мрачнее тучи, он сидел на своём излюбленном месте перед ручьём и смотрел на воду, они подошли и остановились напротив него.

– Садитесь, – не глядя на них тихо и угрюмо произнёс Главный, – Олег…, – Главный посмотрел на Олега, – сядь рядом со мной….

Все сели на скамьи и молча ждали.

– Как успехи? – Главный, не мигая, в упор смотрел на Игоря.

– Всё, в принципе, по плану, есть некоторая, как я полагаю, наконец, определённость… – выдохнул залпом Игорь.

– Я слышал, что у тебя не некоторая, как ты полагаешь, а полная определённость, что ты вышел на него… и непросто вышел, а получил его…, это так?

– Да…, я получил Тор, – Игорь был как на шарнирах, руки нервно двигались, он ёрзал, не в силах успокоиться.

– Вчера академики определяли будущее…, оно совпало с твоим открытием – это путь, готовь конференцию…, насколько информация доведена до всех?

– Полностью, в течение последних месяцев институты работают в едином режиме, думаю…, через месяц все будут готовы, тогда можно сделать основной доклад….

– Согласен, приступайте… – Главный снова угрюмо, погрузился в созерцание движения воды.

Все встали и пошли к выходу из парка.

– Игорь, а зачем он нас позвал, – Костя говорил срывающимся шёпотом, – мы то здесь причём?

– Притом…, что Мы – неотъемлемая часть процесса, потому он рассматривает нас как единый элемент…, но что-то здесь не то, никак не пойму, всё время ловлю себя на мысли, что упускаю что-то очень важное, и никак не соображу…. Завтра играем, не забыли…, мы на новой сцене-то ни разу не были, как там…?

– Ну, у Жени там всё на высшем уровне, она держала для концерта резервный день, всё спрашивала, когда, в конце концов, мы соберёмся, ещё два ансамбля приедут, мы последние, три отделения…, может даже четыре, как раньше.

– Ну и что, зато сыграем, а то ко мне уже по ночам приведения приходят или того хуже – мерещатся.

Женя за это прошедшее время стала совсем своей в доме Любы и Кости. Она приходила за Настей, забирала её в студию, потом после занятий приводила обратно.

– Жень, вы прямо с ней как подружки…, ты по строже с ней, по строже, – Люба посмеивалась над ними.