Форменное безобразие

Прониклись скользкие, как слизни,
Любовью к барскому сынку.
Не четок контур смысла жизни,
Но есть шпажонка на боку.
В белесых, парных, невесомых
И безупречных хромосомах —
Дворянский титул, триста душ,
Тулупчик заячий от стуж,
Под ним два крохотных погона
Птенца петровского гнезда.
Велит счастливая звезда
Наружу выбраться из лона.
Родился, вырос, и Бопре
Презентовал ему амбре.

От языков и фехтованья
Француз лечился коньяком
И папой не без основанья
Был послан русским языком,
А следом сын от глаз далече.
Уж епанча сдавила плечи,
А кучерявый драматург
Загнал юнца под Оренбург —
Махать клинком, сверкать эфесом.
Маман кропит слезой надел,
А Петя, как хомут, надел
Событий цепь в два пуда весом,
И дабы лязг ее не смолк,
Он к слову «честь» прибавил «долг»

Ударом кия мимо лузы…
Под Каберне или Мерло
Бопре доехал до Тулузы,
А наших снегом замело:
И Петю, и оруженосца.
К ним, околевшим от морозца,
В костюме драного жлоба
Неотвратимо прет судьба.
Но с бородатою канальей,
Поскольку парень был не глуп,
Поладил, выделив тулуп.
А предложил бы он вина ль ей?
Да, предложил, но не кальян —
Кальян не курит Емельян.

В лесу наловят новых заек,
А Петя едет в регион,
Где катит волны грозный Яик
И чахнет куцый бастион.
К лафету ржавый ствол пришабрен.
Гринева ждет поручик Швабрин.
И хоть окрест – дыра дырой,
Продрался в текст антигерой.
Придуман, кстати ли, некстати ль
Петру Гриневу антипод:
Наглец, подлец и сукин кот,
Злодей, изменник и предатель,
Ведь набивался в женихи
И хаял Петины стихи.

Позднее будет встреча с Машей.
Пленят Петрушу лик и стан,
Но прежде пушка – жерло смажь ей,
Учил Гринева капитан,
Седой и мудрый, как неясыть.
На поединке легче смазать.
Дуэль, укол, глаза мокры
У Маши в роли медсестры.
Он дифирамбы начал петь ей.
От страсти дергалась губа,
И тут опять пришла судьба,
На этот раз назвавшись Петей.
Кровь пролилась, затем этил,
Но Петя Петю пощадил.

Лже-Петя выловлен за лесом.
Вновь по дворцам дают балы.
Вот только цепь в два пуда весом
Преобразилась в кандалы:
В сюжет вмешался Швабрин подлый —
Связал героя с адской кодлой.
Наглец, подлец и сукин кот
Подвел Петра под эшафот…
Все это чушь для красных девиц,
И я бы свой акцент привнес:
Как был Симбирск, а стал – Гриневск.
Был пионер, стал – петрушевец.
А четкий контур где искать?
В одном из Петь? В одной из Кать!

Идеальная пара Что позволено быку

Посвящается Нине Савушкиной

Скрещенье рук, скрещенье ног,

Судьбы скрещенье.

Б. Пастернак