Форменное безобразие. Трилогия

— Потому, что работы будет много, на секс времени вообще не останется. Что произошло с этим парнем, что он так сорвался? Что ты ему сказала? Что Тутанхамон был оборотнем?

— Н-н-ничего я ему н-не сказала, — меня внезапно стал бить озноб. — Он начал мне рассказывать про с-с-себя и про какого-то чувака, который приехал к его завкафедрой и попросил провести экспертизу какой — то там таблички и как только он начал описывать мне этого загадочного товарища, тут его и расплющило.

— Очень сильное заклинание, — Таня, наш спец, посмотрела на Льва Борисовича, — я не справлюсь, шеф.

— Так, — вздохнул он, — значит придется вызывать хранителя.

— Неееет, — вырвался вздох у нее, а Гарик просто тупо выматерился.

Я вопросительно посмотрела на окружающих, за все время моей работы, я слышала о хранителе первый раз.

— Тебе о нем, вообще, лучше не знать, — ответил Игорь на мой взгляд, — если повезет и не узнаешь.

— Игорь, ты с ума сошел? Она у нас единственный источник информации, может хоть что — то рассказать, Чарльз будет разговаривать только с ней.

— Чарльз? — вмешалась я. — Он, что? Вампир?

— Нет.

— У родителей было хорошо с чувством юмора? — поинтересовалась я.

— Вполне возможно, только вот оно к сожалению по наследству не передалось, — проворчал Гарик. Ну, что там? — Вопрос был адресован Тане.

— Я сумела блокировать распространение заклинания ненадолго. С твоей трубочкой из горла, он еще немного поживет, и если повезет, дождется хранителя. Хотя с какой стороны посмотреть, может и не повезет, — вздохнула она. — Но лучше его не трогать, лежит здесь и лежит. Я останусь, послежу.

— Маша, за мной, — скомандовал Лев Борисович. — Расскажешь, как все было.

Я кивнула, но подняться смогла лишь с помощью Рома, который был грубо оттеснен Гариком.

— Я сам ее доведу, а ты, Ром, сгоняй-ка ко мне в машину, в бардачке возьми фляжку с коньяком.

— Игорь пить на работе, — укоризненно посмотрел Лев Борисович.

— Шеф, вы же хотите, чтобы она пережила общение с хранителем, плюс, если ее сейчас не напоить, она начнет переживать, всхлипывать, устроит вам истерику, оно вам надо?

Лев Борисович не ответил, но Рома останавливать не стал.

Я начала истерически ржать.

— Что с тобой, радость моя. По какому поводу сей жизнерадостный смех? — устало спросил Гарик, конвоирующий меня за шефом, указывающим путь.

— Ром пошел за коньяком, — смогла сказать я и разревелась.

Меня усадили, дали коньяку, Ром двигался невероятно быстро, и стали спрашивать вновь и вновь, каждый раз задавая почти одни и те же вопросы в разной последовательности, пытаясь выяснить каждую мелочь.

Что он сказал, что я сказала, после чего он начал опухать, что он до этого говорил, что за профессор, что за человек, опять двадцать пять.

После третьего круга, я заявила, что соглашусь отвечать на одни и те же вопросы, только если мне разрешат делать глоток коньяка, после каждого пятого вопроса.

В результате, я действительно здорово расслабилась и когда в комнату ворвался высокий худощавый небритый мужчина лет 45, с фразой: «ну и где эта идиотка», мне было глубоко все равно.

— Рассказывай, как можно было так напортачить?

Я непонимающе уставилась на него.

— Ты не поняла, что он сразу был под сильным заклинанием?

— И как, скажите, я должна была это понять? У него что, на лбу большими буквами написано?

— Ты почему ему правду сразу рассказала? Ты же должна была притвориться такой же жертвой, как и он.

— Не знаю, почему, — огрызнулась я, — и, ничего я не была должна. Я должна была узнать, куда он дел эту дурацкую табличку, а не, кто подослал его в музей.

— То есть, когда он сообщил, что его послали, тебе не пришло в голову, что это не случайно?

Я пожала плечами.

— Ты знаешь, — сказал Чарльз(я сразу догадалась, что это он) медленно, — учитывая, что в нашей организации место через постель получить невозможно, я просто ума не приложу, как Лев взял тебя на работу при полном отсутствии какого-либо интеллекта. И как ты продержалась тут, так долго, не убив себя или кого-то другого, при этом функционируя так, что тебя не выгнали.

Сначала я хотела на него обидеться и вообще перестать говорить, потом я вспомнила, что а) я пьяная и мне должно быть пофиг б) в целом, ничего особенно-то обидного мне не сказали в) по сравнению с моим чудным напарником, этот гражданин был квинтэссенцией такта.

Поэтому, я абсолютно спокойно отвечала на вопросы хранителя (знать бы еще чего он хранит), периодически поеживаясь от его ледяного взгляда.

Внезапно он кинул: «Ром, быстро со мной», и сорвавшись с места, исчез за дверью. Я пожала плечами и сделала глоток коньяка.

— Я так и знал, — грустно сказал, нарисовавшийся в дверях Гарик, — ты, опять выжрала весь мой коллекционный коньяк.

— Игорь, судя по всему, ты предусмотрел, что твой коньяк буду пить я, поэтому вместо мягкого армянского или грузинского коньячка, опять налил своей французской бурды, — пьяно огрызнулась я.