Формика

Пофиг. А вот Деревяшке деньги сейчас были позарез нужны, а то в кармане завалялось только несколько монет. Тысячи хватит ненадолго, но за полчаса, пока на ноги не встанет, это хороший заработок. А чем он будет заниматься дальше? Ай, не важно, придумает что-нибудь.

Пышнозадая официантка принесла на подносе заказ и поставила три бокала пива на стол. Парни даже не взглянули на нее, опустив глаза еще ниже. Приподняв одну бровь, она стрельнула взглядом на Дэвида, поблагодарившего ее кивком головы, и величественно удалилась, покачивая бедрами. Деревяшка было подумал, что сейчас самое время, чтобы выпить, разговориться и схватить ее за жопу в каком-нибудь укромном уголке. Ему сильно хотелось к женщине, особенно с вот такой вот задницей, но он отогнал от себя эту мысль. Сперва дело, а потом уж с чистой совестью…

Пили они молча, разговор не клеился. Дэвид не хотел его даже начинать. Он привык к тому, что первым говорить должен не он. Белоснежка вообще, видимо, с ним не хотел разговаривать без надобности. Только взгляды бросал пренебрежительные, будто бы не доверяет. Надо было бы ему прописать за такое, но они и так получили сегодня. А вот Борода все еще переживал события драки. Скорее всего, для его самолюбия это был большой удар. Он что-то бормотал себе под нос и совершал короткие обрывки движений, в которых опытному глазу Дэвида угадывались уклонения, блоки и контратаки.

Деревяшка повертел бокал в руках, залпом допил и поставил пустой на стол.

– Так, мне пора. Еще свидимся, возможно.

Белоснежка молча кивнул, уставившись на стакан, и продолжил понуро его изучать, а Борода поднял взгляд:

– Что, уже? – заинтересованно спросил он. – Мы даже не успели познакомиться как следует. У тебя есть какие-нибудь контакты, чтобы мы нашли тебя, если что?

– Я сам вас найду. Если на районе вас хоть кто-нибудь знает, то это будет легко.

– Прости, оплошали. Не повторится больше. А ты куда?

– Не твоего ума дело.

– Сам не знаешь, что ли?

Деревяшка потупил взгляд:

– Знаю, но… Я сам все разрулю.

Он оставил на столе рядом со своим бокалом несколько купюр и вразвалочку направился к выходу.

***

Вот и он – дом, который он искал. Точнее не искал, а… Деревяшка знал, где он находится. Адрес, который он запомнил, совпадал. И вид дома. Ему показывали его на фотографии когда-то. Давно, правда, и, несмотря на то, что дом был покрашен кремовой краской и обложен плиткой в духе старого города, чтобы не так уж сильно выделяться на фоне нового стиля, все равно было бесспорно, что это он.

Дэвид немного потоптался у подъезда, не решаясь набрать номер квартиры на сенсорном табло домофона. Еще раз прогнал в голове адрес, в очередной раз убеждаясь, что ничего не напутал. Сделал это снова, понимая, что всего лишь оттягивает время, действуя покорно своей нерешительности, и, стыдно даже подумать, трусости. Не один десяток раз, наверное, даже сотен, представляя этот момент в разных вариациях, его захлестнули волнения, которые он тщетно пытался унять.

Собрав волю в кулак, он все-таки подошел к железной двери подъезда и поднес руку к табло. В его голове все эти годы все проходило вроде как и гладко, но ему не верилось, что этот момент настанет. Вряд ли его ждали. Скорее всего, о нем просто забыли, иначе  была бы хоть какая-то встреча. А если забыли, то он и не нужен. Деревяшка не нужен…

Да ладно. Никогда он и не тешил себя мыслью, что стоит ему освободиться, так сразу все кинутся к нему с распростертыми объятиями. Да он бы и не ходил к брату. Не считал нужным врываться в его жизнь не пойми откуда, но не зайти не мог. Дверь домофона пропищала и открылась, пока Дэвид подбирал слова. Деревяшка прошмыгнул мимо какой-то толстой бабки, буркнув под нос что-то неразборчивое в ответ на ее вопросы «Что? Кто? Куда?» и стал подниматься по лестнице.

Дом был старого образца. В четырехэтажках лифты не ставили, так что до третьего пришлось идти пешком. Словно нехотя, ступая по обшарпанным узким ступеням, Дэвид снова и снова проигрывал момент встречи. Несмотря на недавно проходивший ремонт, сквозь свежую краску проглядывали выбоины и сколы бетонных ступеней. Держась за лестничные перила, он поднимался все выше шаг за шагом. Стены были покрашены светло-голубым цветом, однако это не убавляло гнетущего ощущения, создаваемого давящей со всех сторон атмосферой. Даже в запахе чувствовалась старинность здания, которую не скрыть косметическими ремонтами.