Формирование философии марксизма

Гегель, анализируя, даже обожествляя, государство, утверждал, что государственная власть господствует над частной собственностью, подчиняет ее себе, интересам целого, всеобщего. Поэтому Гегель оправдывал систему майората, видя в ней реальное подтверждение своей концепции. Маркс отмечает, что Гегель превращает причину в следствие, а следствие в причину, т.е. переворачивает реальное общественное отношение вверх ногами. «К чему же, – спрашивает Маркс, – сводится власть политического государства над частной собственностью? К собственной власти частной собственности, к ее сущности, которая доведена до существования. Что остается политическому государству в противоположность этой сущности? Остается иллюзия, будто оно является определяющим, в то время как оно является определяемым» (1, 1; 335). Эти мысли, пожалуй, наиболее важные в «К критике гегелевской философии права». Мы видим, как Маркс порывает с гегелевской идеалистической концепцией государства, как совершается его переход на позиции материализма.

Ставя вопрос о материальной основе угнетательского государства, Маркс порывает с воззрением Гегеля, будто бы государство примиряет противоположные интересы. Он, правда, пока еще говорит не о противоположных классах, а о противоположности государства и гражданского общества, о противоречиях между интересами различных сословий. Но и в рамках такой постановки вопроса уже вырисовывается материалистическое положение о зависимости государства от гражданского общества, в котором господствуют частнособственнические отношения.

Гегель утверждал, что благодаря сословному представительству частные интересы отдельных сословий получают государственное признание и удовлетворение. Сословия, доказывал Гегель, своей опосредствующей деятельностью снимают противоречие между правительством и народом. В действительности, как разъясняет Маркс, деление общества на сословия и соответствующее этому делению сословное представительство представляют собой необходимое выражение этого противоречия. «Сословия должны играть роль „опосредствования“ между государем и правительством, с одной стороны, и народом – с другой, но на деле они этого не выполняют, а представляют собой, напротив, организованную политическую противоположность гражданского общества» (1, 1; 326).

Противоположность между государственной властью и народом, о которой говорит Маркс, не просто фиксируется им. Анализ этого факта приводит его к выводу, что противоречие имеет место в самой сущности «политического государства», т.е. такого государства, в котором частная собственность господствует не только в «гражданском обществе», но и в политической сфере. В силу этого обусловленность государства гражданским обществом оказывается его обусловленностью частной собственностью. Противоположность между имущими и неимущими не создается государством или сословиями; она не может быть устранена государством, а тем более сословным представительством. Значение представительного строя заключается, следовательно, не в том, что он устраняет противоречие гражданского общества, а в том, что он выявляет, углубляет это противоречие, создавая тем самым предпосылки для его разрешения. «Представительный строй, – говорит Маркс, – это большой шаг вперед, ибо он является откровенным, неподдельным, последовательным выражением современного государственного состояния. Он представляет собой неприкрытое противоречие» (1, 1; 305). Это положение предупреждает против идеализации буржуазно-демократических преобразований (представительного строя), которые не способны покончить с социальным неравенством.

Итак, отвергая гегелевское представление о государстве, разрешающем социальные противоречия, Маркс не считает их неразрешимыми. Он подчеркивает, что «для установления нового государственного строя всегда требовалась настоящая революция» (1, 1; 283). Гегель же стремится доказать необходимость единства нового со старым. Приводя слова Гегеля, что развитие государства есть «спокойное и незаметное по внешней видимости движение», Маркс замечает: «Категория постепенного перехода, во-первых, исторически неверна и, во-вторых, ничего не объясняет» (там же).

Таким образом, критика реакционных сторон философии права Гегеля является вместе с тем постановкой вопроса об искажении диалектики в системе Гегеля. Уже в подготовительных работах к диссертации Маркс утверждал, что снисходительное отношение Гегеля к реакционной немецкой действительности следует объяснять не просто личными склонностями, а недостаточностью его метода. Теперь эта вскользь высказанная мысль получает систематическое развитие.