Читаем Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. полностью

3. Источники и методика их исследования

Комплексное исследование института государственной службы, соединяющее правовые, институциональные, социальные и культурно-ментальные параметры, потребовало обращения к разным по характеру источникам и применения различных исследовательских методик. Их характеристику логично построить по типам привлекаемых в работе источников, оговорив, в целом, что конкретная проблематика настоящего исследования была подсказана самими содержащимися в источниках сведениями.


Королевское законодательство

Главным источником для изучения процесса складывания института государственной службы является, естественно, королевское законодательство. Для понимания степени репрезентативности сохранившихся документов и специфику содержащихся в них сведений необходимо проанализировать особенности самой законодательной практики в исследуемый период.

В качестве базы исследования был избран самый авторитетный свод королевского законодательства — «Ордонансы королей Франции третьей династии» в 22-х томах, изданный последовательно несколькими издателями, менявшими его содержание в соответствии со своими представлениями, и растянувшийся на срок более века — с 1723 по 1849 г., революционные события которого также нашли отражение в его недрах[57]. Затеянное по приказу короля Людовика XIV и под эгидой канцлера Поншартрена издание преследовало грандиозную цель собрать воедино основные королевские указы. Для оценки репрезентативности и понимания специфики данного свода необходимо также обратить внимание на тот факт, что почти все его меняющиеся издатели принадлежали к среде профессионалов — чиновников, юристов, знатоков права и судебной практики[58].

Логично предположить, что хранилищем королевских указов была королевская Канцелярия, где указы и составлялись, однако особенности административной истории Французской монархии корректируют такую формальную логику. Сокровищница хартий (Trésor des chartes) была учреждена Филиппом II Августом вослед трагической утери части королевского архива в битве при Фретвале в 1194 г. Желая избежать в будущем такого ущерба, король распорядился скопировать по возможности все утерянные акты, а на будущее хранить их в Париже в здании Дворца в Ситэ (после возведения Людовиком IX Святым часовни Сент-Шапель здешнее хранилище грамот получило название «Сокровищницы хартий» по аналогии с Сокровищницей короны)[59]. Однако Сокровищница хартий никогда не хранила и тем более не регистрировала все королевские указы[60]. Изначально копирование королевского акта в регистрах Канцелярии преследовало цель защиты интересов короны и домена[61], однако постепенно все большее место здесь занимали и акты (помилования, дары с рент, аноблирования и т. д.) в пользу частных лиц, которые при желании сохранения «памяти» об этом с 1329 г. могли заплатить определенную сумму за копирование акта в официальном регистре[62].

Лакуны регистров Канцелярии призваны были компенсировать архивы выделившихся из Королевской курии ведомств и прежде всего Парламента. С начала XIV в. Парламент становится инстанцией, куда направляются королевские указы для их регистрации (вписывания в регистры), оглашения и исполнения. Вначале указы вписывались в общие регистры приговоров и слушаний дел, затем решено было завести отдельную серию регистров. В итоге, вплоть до последнего акта, зарегистрированного в Парламенте (от 22 марта 1785 г.), серия королевских указов представляет собой гигантское собрание из 242 регистров — едва ли не самую драгоценную часть архива Парламента, поскольку с наибольшей полнотой содержит сведения о королевском законодательстве Французской монархии[63]. Однако в этом собрании регистрировались не все королевские указы: со временем корона направляла туда наиболее важные, с точки зрения управления и «общего интереса», указы, именуемые ордонансами и открытыми письмами (lettres patentes). Что же касается регистрации частных актов (назначений на должности, аноблирования, легитимации, натурализации и т. д.), то логику их отбора понять нам сегодня трудно[64]. Проблемы с регистрацией королевских указов, попытки Парламента их изменить путем подачи ремонстраций и конфликты с королями также сказались на полноте парламентских регистров: в них не вписывались те указы, с которыми Парламент был не согласен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее