Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Недавно Мосли опубликовал цифры за 1996 год. Как выяснилось, «Формулу-1» посмотрело в общей сложности 40,99 миллиарда зрителей из 202 стран — больше, чем футбол и Олимпийские игры. В 1999 году ФОА заработает 241 миллион долларов, к 2004 году планирует выручить ещё 1,5 миллиарда. Больше половины всех этих денег шло лично Экклстоуну. В дальнейшем, в период с 2005 по 2010 год, общая выручка компании составит около 2,3 миллиарда долларов.

По мнению Сондерс, первый транш должен пройти без проблем. Главную трудность представлял сам Экклстоун. Ни один инвестор в Сити не поверит, что этот человек зарабатывает такую кучу денег, и тут нет никаких подводных камней. Ей предстояло просмотреть контракты Экклстоуна с телекомпаниями, автодромами, спонсорами и командами. Каждый контракт нужно было проверить и убедиться, что права действительно принадлежат Экклстоуну, а не ФИА, и это должным образом задокументировано. В случае сомнений требовалось подтверждение за подписью Мосли.

— Макс нам очень помог, — сказала она Экклстоуну.

Чтобы обеспечить поддержку банков из Сити и снизить собственные риски, Сондерс уменьшила общий объем займа до 1,4 миллиарда долларов и гарантировала держателям облигаций, что «Вестдойче ландесбанк» и «Морган Стэнли» их погасят. Экклстоун согласился выплатить банкам 400 миллионов сразу, а оставшийся миллиард (плюс 8% за пользование кредитом) — до ноября 2010 года. Высокая ставка стимулировала Экклстоуна быстрее рассчитаться с кредиторами.

Перед выпуском облигаций компания «Формула-уан администрейшн» была переименована в «Формула-уан менеджмент» (ФОМ). 28 мая 1999 года представители банков скрепили сделку своими подписями и отправились в ресторан её отмечать — но без Экклстоуна. Пока готовили сделку, он постоянно торопил Сондерс, но в конце всё же воздал ей должное: «Она всех подгоняла пинками и добилась результата». Мало того, благодаря ей бывший спекулянт с Уоррен-стрит обрёл финансовую респектабельность. Для Экклстоуна это был прорыв.

На следующее утро Экклстоун позвонил Сондерс и сказал:

— Я дрянной мальчишка.

— Что случилось?

— Ложусь на тройное коронарное шунтирование.

— Когда?

— Сегодня.

— Я сейчас выброшусь из окна! — воскликнула Сондерс.

Позднее она призналась: «Это был самый жуткий день в моей жизни».

Скрупулёзно изучив финансовые обстоятельства, она полагала, что здоровье шестидесятидевятилетнего главы предприятия было исследовано в рамках программы по страхованию ключевых лиц. Если он не переживёт операцию, кому-то придётся за это ответить.

По странному совпадению тем же утром Экклстоуну впервые за несколько месяцев позвонила Туана Тан.

— В чём дело? — В голосе всё ещё любимого мужчины ей послышался страх.

Он объяснил ситуацию и сказал, что очень боится умереть в тот самый миг, когда по-настоящему разбогател.

— Я буду молиться за тебя, — пообещала Туана.

После обеда Сондерс сообщили: операция прошла успешно, однако об открывшемся ночью у Экклстоуна внутреннем кровотечении она так и не узнала. Три недели спустя он уже заявлял:

— Я прекращу работать, когда меня опустят в могилу — а это ещё нескоро.

Пока Экклстоун приходил в себя после операции, 30 июня 1999 года ван Мирт неожиданно вынес решение: «Мы обнаружили признаки серьёзных нарушений антимонопольного законодательства ЕС, которые могут повлечь за собой крупные штрафы». ФИА и Экклстоун обвинялись в установлении монополии и устранении конкурентов с целью получения сверхприбылей. ФИА, по словам ван Мирта, «злоупотребляет своей властью» в интересах Экклстоуна и не должна более передавать ему права на телетрансляции каких-либо автоспортивных мероприятий. Мало того, ван Мирт объявил ничтожным соглашение с ФИА, по которому Экклстоун получил все права. У инвесторов, доверивших Берни почти 1,5 миллиарда долларов, появился серьёзный повод для беспокойства: «пара мелочей» грозила обернуться полным крахом «Формулы-1».

Экклстоун мог утешаться лишь язвительными репликами Мосли, что «абсолютно некорректное» решение комиссии «изобилует ошибками и ложными допущениями». Мосли был в своей стихии. Он всегда охотно ввязывался в драку, а в этот раз позиция комиссара по вопросам конкуренции казалась ему уязвимой. Вскоре пришёл и первый успех: ван Мирт извинился за публикацию конфиденциальных документов в «Уолл-стрит джорнал».

Экклстоун сильнее, чем когда-либо, хотел получить деньги до окончания финансового года и предложил Сондерс:

— Хочешь купить половину «Формулы-1»?

— Нет. Но я знаю, кто хочет.

Она представила ему лондонского бизнесмена по имени Роберт Ченгиз. Экклстоун запросил очень высокую цену. Он считал, что «Формула-1» стоит 3,5 миллиарда долларов, и хотел получить за 50% акций 1,1 миллиарда плюс обязательство выплатить 1,4 миллиарда по облигациям. Ченгиз отказался, и тогда Сондерс нашла другого кандидата — Скотта Ланфере из инвестиционной компании «Морган Гренфелл прайват эквити».

Ланфере обожал «Формулу-1». Он уже встречался с Экклстоуном, когда подумывал вложить деньги в команду Тома Уокиншоу.