Формула-1. Российский голос

Гран-при Франции, мой «боевой» дебют на месте событий, прошел. Следующая гонка – в Англии, туда поехал Бурков, а себе в партнеры по комментарию позвал Александра Гурнова, который был политическим корреспондентом в Лондоне, экспертом по английской жизни, но не очень большим по Формуле-1. И он все время говорил: «в этих коробочках». Я не сразу понял, что он имел в виду «боксы». А ведь мы уже давно говорили боксы, русифицированно. Были сравнения со скачками – паддок, например. Действительно, много терминологии гоночной идет именно из скачек.

В Сильверстоуне Мэнселл был у себя на родине, так что он взял и поул, и гонку, обогнав Патрезе почти на сорок секунд. На своей земле сумел опередить Шумахера и Брандл. Редкий случай – двое британцев на подиуме. Лучший «Макларен» – Бергер, Сенна не в очках. И Мика Хаккинен на «Лотусе», для этой команды это тоже домашняя гонка. Одна из многих британских конюшен, едва ли не самая знаменитая, в тот момент ее успехи были в недалеком прошлом, еще ее воспринимали, как в предыдущие годы воспринимали «Уильямс» перед тем, как он начал опять идти в гору и брать поулы и подиумы. Но был какой-то момент, когда казалось, что команда не сумеет вновь подняться. С «Брэбэмом» это уже произошло, и казалось, что происходит и с «Лотусом». Тем приятнее, что команда была неплохой, с достойной машиной, появился Хаккинен.

Через неделю – Германия, и моя вторая из четырех командировок в том сезоне. Эта поездка тоже произвела большое впечатление. Туда мы поехали вместе со Львом Михайловичем Шугуровым, легендарным автомобильным журналистом. Он не особо много гонками занимался, зато писал об истории автомобилей, издавал книги о первых «Мерседесах», об истории «Руссо-Балтов». Много публиковался в советских изданиях – «За рулем» и других. Мы его привлекали в качестве эксперта, так же как и Виктора Казанкова и Александра Потехина, наших гонщиков, выступавших во внутреннем чемпионате. Кстати, в самом конце карьеры Казанкову удалось поучаствовать не только в Кубке дружбы социалистических стран где-нибудь в Чехословакии, но на паре этапов английской Формулы-3, Формуле-Лотос в Италии. Тогда ему, к сожалению, было уже сорок, все их поколение так вынужденно и варилось во внутреннем соку.

Та командировка стала для меня первой, где я был основным комментатором. Шугуров, наоборот, был экспертом. По большому счету, я уже этим занимался. В тех гонках я уже говорил гораздо больше, уверенность в своих силах пришла, а желания комментировать у меня было больше, чем у коллег. Но при этом мы работали очень мирно: никаких подводных течений не было. Я вообще не очень понимал, что могут быть интриги. В «Спорт-экспрессе» еще продолжал работать иногда, но тоже не замечал: не всем нравилось, что молодой парень занимает чье-то место. Не пытался ни у кого его отобрать, а многие воспринимали это именно так.

Так или иначе, летом руководство предложило мне перейти окончательно на телевидение, не только комментировать, но и стать редактором новостных выпусков. Кирилл Кикнадзе был молодым ведущим, я был редактором, выпуски были еще не самостоятельные – 5–10 минут в конце общеполитических новостей. Заниматься приходилось всем – работать редактором, монтажером, корреспондентом. Насыщенная работа, много знакомств, много энтузиазма. Это было действительно увлекательно.

В Хоккенхайме тогда был совсем другой медиацентр, находился он в помещении главной трибуны, и выглядело это так, словно ты находишься на нашем футбольном стадионе, например на «Торпедо»: комнатка на 20–30 человек, и все ходят друг у друга на ушах. По тоннелю проходишь в паддок, а комментаторские кабины притаились где-то под крышей. Очень интересным было ощущение «боления» за Шумахера: не прошло и года с момента его дебюта в Формуле-1, а он уже стал совершеннейшей звездой.

Очень большое впечатление произвело то, как люди болеют: они приезжали, жили в палатках, в кемпингах. Как раз в этот момент в Англии началась борьба с футбольными хулиганами, были жуткие драки, которые показывали даже в выпусках неспортивных новостей. А на Формуле-1 болельщики сосуществовали абсолютно мирно, англичане – в тех же кемпингах, что и немцы. Причем там выпивалось невероятное количество всего: с утра стояли пирамиды из пивных банок. Но ни одной драки.

В гонке Мэнселл взял поул, Патрезе – вслед за ним. Выиграл снова Найджел, но Сенна навязал ему борьбу. Разница на финише между ними была менее 5 секунд. И Шумахер, к радости трибун, финишировал третьим. Гигантский стадион с еще не построенным тогда третьим ярусом рукоплескал стоя – на глазах у болельщиков их соотечественник взял реванш у Брандла. Далее два француза, Алези и Комас, обидно, но уровень «Феррари» выглядит немногим лучше «Лижье».