Читаем Формула-1. Российский голос полностью

Первая же квалификация сезона: Хаккинен с Култхардом берут первый ряд, но с двухсекундным преимуществом над всеми остальными. Становится понятно, что, в отличие от предыдущего сезона, у нас будет сезон одной команды, как было в 92-м году с «Уильямсом», все то же чудовищное сражение «в одну калитку». Хотя бы еще есть надежда, что в «Макларене» два сильных гонщика, и они будут бороться между собой. Я отлично относился к Култхарду, мы с ним жили в одном доме, дружили, я отлично относился к Мике Хаккинену – веселый, хороший парень, все ему сопереживали, когда он вернулся в гонки после комы и смог стать еще чуть-чуть быстрее. Но когда я закончил комментировать гонку, наступило полное опустошение. Все эти тактические игры Рона Денниса никому не понравились: по ходу Гран-при Култхарда заставили пропустить Хаккинена вперед. Помните, в Хересе было то же самое, когда их обоих пропустил Вильнев – пустил, и хорошо. Ладно, сто гонок без побед у финна – пусть выиграет, если есть возможность. Но тут – второй раз подряд! Вроде бы они договорились до старта – кто первым войдет в первый поворот, тот и выиграет. Хорошо, Мика был на поуле, был первым, дальше ведут гонку, чтобы не сталкиваться между собой… А затем происходит какая-то неразбериха: то ли Мике показалось, что его по радио зовут в бокс, то ли его действительно звали, но при этом были не готовы, произошел сбой – и он оказался позади Култхарда. Не по своей вине, но и не по вине Култхарда. Но Деннис решил, что Мике нужно вернуть его место, Дэвиду по радио сказали, что он должен пропустить финна. Он на прямой замедлился в какой-то момент и позволил себя обогнать.

Хаккинен всегда был любимчиком Рона Денниса, а после того, как попал в кому, – вдвойне. Быть может, босс чувствовал какую-то свою вину. Он всегда благоволил Мике. Но одно дело благоволить, другое – поступать вот так. Зачем вообще брать Култхарда, а затем с ним так обходиться? Много лет спустя Дэвид говорил, что сам виноват – мол, не надо было его в Хересе пропускать, тогда не было бы и Мельбурна. Его бы не выгнали из команды, а скандал – дело проходящее. Не надо бояться. Любят именно наглых, именно победителей. Мика был не особенно наглым, но на него работала команда. В итоге расклад такой: 37 кругов лидировал Мика, 21 – Култхард, лучший круг у Хаккинена. На финише их разделило 0,7 секунды.

Лучшим из остальных стал Френтцен на «Уильямсе» в круге позади. Вот и вся интрига сезона… Затем – Ирвайн, Вильнев и Херберт.

После такого грустного начала чемпионата нам предстоял полуторасуточный тяжелый путь домой. На душе кошки скребут, а нужно делать передачу, находить моральные силы на то, чтобы радоваться новому сезону. Радость же была только в стане Рона Денниса. Даже Хаккинену было, может быть, несколько не по себе от такого расклада, но отказываться от победы он тоже не мог. Все было кривовато, и с этого момента весь сезон пошел наперекосяк.

После трехнедельной паузы – еще одно длительное путешествие, в Бразилию. И тот же первый ряд: Хаккинен впереди Култхарда. Возможно, у кого-то еще и были надежды, что им разрешат бороться между собой. На финише они вновь рядом, правда, отрыв чуть больше, чем в Мельбурне, – 1,1 секунды. Гонка прошла тихо-мирно. Мика лидировал от первого до последнего круга. На третьем месте Шумахер, с отставанием ровно в минуту. В семи секундах от него Вурц на «Бенеттоне». Дальше – Френтцен и Физикелла. Первые две гонки были отмечены полным провалом «Джордана»: и в Мельбурне, и в Сан-Пауло Ральф Шумахер попадает в аварии. В Австралии Хилл остался вне очковой зоны, в Бразилии он десятый, и его дисквалифицируют, так как болид весит меньше положенных шестисот килограммов. И уже в этот момент у Дэймона мог возникнуть вопрос, не сменял ли он шило на мыло.

В Аргентине расклад меняется. Поул берет Култхард, а Хаккинена даже нет на первом ряду. Вместе с Дэвидом – Михаэль Шумахер. И немец доказывает, что его рано списывать со счетов и называть сезон «чемпионатом «Макларенов». Он выигрывает эту тяжелую гонку. Култхард только шестой, Хаккинен – второй, но отстал на двадцать три секунды. На третьем месте Ирвайн. Нынешнее начало сезона – самое успешное для Эдди. Вурц ставит лучший круг и занимает четвертое место, следом за ним Алези на «Заубере». Третий раз подряд попадает в аварию Ральф, также из-за аварий не смогли доехать Вильнев и молодой Эстебан Туэро, за которого пришла поболеть, казалось, вся Аргентина. Тогда этого еще не знали, но впереди был тяжелейший финансовый кризис и – потеря страной этапа. После 14 лет паузы Формула-1 вернулась на Родину Фанхио, но лишь на 4 года. С 98-го и, увы, по сей день гонок там нет. Хотя разговоры регулярно идут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное