Формула бессмертия

— Боря. Иногда мне кажется, что врачи только потому живут на 10–15 лет меньше, чем остальные люди, что лечат больных, отдавая им себя.

— За все в жизни приходится платить. Потому я и не люблю лечить… Потому и стараюсь отдалить этот процесс от себя, формализовать его словесно.

Удивил меня Жерлыгин. И не только он. Все мои герои — такие правильные, такие рациональные, такие грамотные… И у каждого были в рассказах моменты, которые я опустил, чтобы раньше времени не пугать прагматичную публику. А сейчас про некоторые штуки расскажу. Ну, вот, скажем, та же Шаталова. Кандидат наук, нейрохирург. Грамотно так все излагает по теории видового питания — и про кислотнощелочную среду, и про рафинированную пищу… Но во время одной из наших встреч призналась:

— Знаете, Саша, чем дольше я живу, тем дальше отхожу от своей теории. Теперь мне уже кажется, что и не диета вовсе излечивает моих пациентов.

— А что же? Дыхание? Правильные упражнения?

— Ну, и они, конечно, играют роль, и диета. И отсутствие стресса. У меня была пациентка — врач-кардиолог из Питера. Ей провели курс лечения, удалили опухоль, но края послеоперационной раны не желали срастаться — гранулирующая функция тканей нарушена, рана зияла. И я вдруг поняла, что причина ее рака — пережитый неразрешенный стресс. Не знаю, откуда это вдруг всплыло в моей голове. Просто вдруг возникло уверенное понимание. Я покопалась в ее прошлом, поговорила, нашла причину и разрешила ее беседами с ней. Через полгода она пришла ко мне совершенно здоровой. Даже я, привыкшая к отличным результатам, была поражена. Только тогда я поняла значение стресса. И теперь я первым делом смотрю, не было ли стресса, не гнездится ли очаг болезни в мозгу, в психике… А однажды я сняла приступ боли в спине из-за травмированного позвоночника, просто поговорив с человеком по телефону. Межпозвоночный диск встал на место. Уговорила… Не знаю, как это у меня получилось. Так что в лечении диеты и упражнения не главное. Главное все-таки в другом…

— В чем же?

Галина Сергеевна внимательно посмотрела мне в глаза и ничего не ответила. А однажды вдруг, ни с того ни с сего, рассказалакакую-то чертовщину. Даже две чертовщины. В которые я не поверил. И вам бы не рассказал, но книга требует.

Итак, чертовщина первая. Шаталова была знакома с одним бородатым дядечкий, которого звали Порфирий Иванов. Знаете его? Это такой… не знаю даже, как сказать. Народный целитель, что ли? А точнее было бы сказать, юродивый. Некоторые представители РПЦ считают его сумасшедшим и одержимым, хотя с равным успехом могли бы отнести и к лику святых. Он родился в самом конце XIX века и до 35 лет был вполне нормальным, средним человеком. Женился на простой бабе, родил двух сыновей, отсидел даже по уголовке — нормальная такая жизнь довоенного советского человека. А потом ему в голову вдруг «вступило». Сверхценная идея появилась: «Неправильно мы все живем! — решил Порфирий. — Не по-природному! Закаляться надо!..» И стал закаляться. Постепенный отказ от одежды привел к тому, что круглый год — и зимой, и летом — ходил наш Порфирий в одних холщовых трусах. И босой. По утрам даже в самые лютые морозы обливался холодной водой, практиковал лечебное голодание и даже изобрел какую-то философию, которая была дикой смесью язычества, даосизма и йоги. Главной целью всех этих практик было достижение телесного бессмертия.

В 1936 году бородатый Порфирий в одних трусах и босой прибыл в Москву с предложением принять новую Конституцию СССР, поскольку, по его мнению, действующая Конституция недостаточно защищала права заключенных и умалишенных. Надо ли удивляться, что в столице он был арестован и доставлен сначала в КПЗ, а потом по месту назначения — в психушку. Специалисты Ростовской психоневрологической клиники, куда был отправлен пророк, поставили ему диагноз «шизофрения» и признали инвалидом, не годным к строевой. Потому, когда началась война, Порфирия в армию не призвали, отчего он оказался на оккупированной территории. По слухам, посмотреть на него, ходящего практически голым по морозу и обливающегося ледяной водой, приезжал сам фельдмаршал Паулюс.

В 1951 году нашего героя снова арестовали по знаменитой 58 статье за «антисоветскую агитацию». После чего направили на принудительное лечение. В 1964 году — новый арест, новое признание невменяемым в Институте Сербского и новое принудительное лечение.

После обретения свободы жил Порфирий в Луганской области, где принимал многочисленных ходоков из народа. Умер он в 1983 году в возрасте 85 лет, немного не дожив до бессмертия. Однако по традиции перед самой кончиной опять успел посидеть — на сей раз под домашним арестом, который был неофицальным, но продолжался в течение трех лет. Вот такая биография.

Псих. Но закаленный. Босиком по снегу и обливаться на морозе — это вам не хухры-мухры! Мимо такого здоровяка любопытная Шаталова пройти не могла. Она искала с ним встречи, и встреча состоялась. Первыми словами Иванова, когда он увидел Шаталову, были:

— Что ж ты так долго не шла? Я тебя зову, зову…