Формула Бога

Ванга (как и другие ясновидящие и предсказатели) работает с энергоинформационным полем Вселенной напрямую, непосредственно, не используя в качестве посредника инструментарий метода расстановок – заместителей, кукол, напольные якоря и т. п. Так можно гадать (получать информацию из поля), используя карты, кофейную гущу, маятник, натальную карту гороскопа и прочее, применяя все это «оборудование» как вспомогательное для коммуникации с полем. Но при определенном уровне развития способностей ясновидения такие связывающие звенья становятся не нужными – предсказатель говорит сразу, «напрямую», не переворачивая чашку на блюдце и не интерпретируя затем, например, узоры кофейной гущи, не обращаясь к гороскопу.

Проведем параллели с расстановками. На начальном этапе освоения метода ведущий использует заместителей – людей, сообщающих ему то, что они чувствуют, находясь на месте замещаемого. Позже вместо живых заместителей можно обходиться лишь фигурками или листками бумаги и, ставя себя на их место в расстановке (физически или мысленно), считывать необходимую для психотерапевтической работы информацию. Но достигнув более высокого уровня, можно обойтись и без материальных объектов-посредников, а проводить мысленную расстановку, оперируя лишь мыслеобразами. Подобное делала и Ванга. Хотя и она все-таки просила человека, пришедшего к ней за советом, дать ей кусочек сахара – но все же это действие незначительно, это не раскладывание карточного пасьянса и не интерпретация узоров кофейной гущи.

Другой характерный пример. В книге «Отдельная реальность» Кастанеда описывает случай, когда дон Хуан «увидел» маленького мальчика (значимый элемент), находящегося рядом с Карлосом на внутренних планах:

– Я вижу маленького мальчика, – сказал дон Хуан после паузы.

Он повторил это несколько раз, но я не обращал на его слова особого внимания…

…

– Я вижу маленького мальчика, – снова сказал он. – Он плачет и плачет.

– Я знаю этого мальчика? – спросил я.

– Да.

…

– Он плачет, он кричит, – продолжал говорить дон Хуан гипнотизирующим тоном. – …Он моложе тебя. Он подбегает к тебе. Но его рука сломана. Ты чувствуешь его руку? У этого маленького мальчика нос выглядит подобно пуговице. Да! Это нос пуговица!..

В этот момент Кастанеда вспомнил: когда ему было восемь лет, он нарочно опрокинул стоявшую тяжелую классную доску на маленького мальчика и сломал ему руку. Боль и страдания первоклассника настолько поразили Карлоса, что он дал обещание отдать все свои победы пострадавшему и никогда больше не быть победителем. Так дон Хуан вскрыл гнойную рану жизни Кастанеды, затянувшуюся многими слоями последовавших событий. Подобное считывание информации из информационного поля происходит и в расстановках.

Воспоминание об этом маленьком курносом мальчике, информация, полученная в результате «видения» из поля, вывели на свет давно забытую психотравму, вытесненное в подсознание чувство вины, чувство обиды на самого себя, давнее обещание – «заряды» в поле Кастанеды, прерванные потоки любви, как сказал бы Берт Хеллингер.

Кастанеда спросил учителя: «Как можно изменить ситуацию, избавиться от обещания? Произнести соответствующие слова?» И дон Хуан провел, если так можно выразиться, некий аналог расстановки, в рамках идеологии и понятийного аппарата своего учения – несколько витиевато и запутанно, но «расстановочная» суть осталась:

– Нет, такого рода обещание словами не изменишь (должно что-то произойти на уровне энергии. – Примеч. авт.). Но очень скоро ты поймешь, как это сделать. Тогда, наверное, ты даже начнешь видеть.

– Можешь ты мне хотя бы подсказать, дон Хуан? Чуть-чуть?