Формула Бога. Возвращение

В отличие от людей, Захария помнил момент, когда появился на свет. За плечами были более трех тысяч лет существования, но тот день запомнился ему наиболее отчетливо. Все было до обыденности просто, он очнулся на каменном ложе в каком-то полутемном помещении, открыл глаза, как будто поле долгого сна, встал и вышел в другое. В этом другом, громадным до бесконечности, залитым непонятно откуда взявшимся светом, помещении, он увидел множество таких же, как и он, абсолютно голых особей мужского и женского пола, которые, впрочем, никак не реагировали на свой вид и вид окружающих. Он никогда не был ребенком, и у него никогда не было детства. Он появился на свет уже вполне взрослым, с минимально необходимым набором инстинктов и знаний, как модель автопроизводства в базовой комплектации, которую еще долго приходится доводить «до ума». О некоторых вещах он имел довольно ясные представления, заложенные в него Всевышним при рождении, а о некоторых не имел никакого понятия. По большому счету он представлял из себя всего лишь белый лист, формата А4, заправленный в каретку пишущей машинки Фатума. Здесь никто и ни с кем не разговаривал, все старательно делали вид, что они тут совершенно случайно. Делал вид и он, чтобы никак не выделяться из толпы. Когда громадный зал достаточно наполнился, откуда-то сверху и со всех сторон послышался громкий, но приятный по тембру голос, выразивший желание видеть всех присутствующих построившимися вдоль стен. Когда голая братия после некоторой, обычной в таких случаях, суеты все же кое-как выстроилась вдоль стен, в зал вошли еще несколько персон с развевающимися за спиной громадными переливающимися всеми цветами радуги крыльями. Крылатая кучка прошла в центр зала и там остановилась. Один из них, самый старший на вид, таким же громким, но чуть менее приятным голосом возвестил, что все собравшиеся здесь являются созданиями Господними, и кандидатами Ангельского Воинства, призванными служить Его воле. Сейчас каждого из них нарекут персональным именем, выдадут подобающее одеяние и дальнейшие инструкции. После этих слов, группа «крылатых» подошла к ближайшей шеренге, и началось наречение. Группа подходила к очередному кандидату в ангелы, что-то негромко произносилось одним из крылатых, неслышное из-за дальности расстояния и не громкости слов, после чего «нареченный» склонялся в неглубоком поклоне и выйдя из строя направлялся к одной из многочисленных разноцветных дверей. Через довольно продолжительное время, очередь дошла и до него. Остановившись напротив Захарии, «старший» посмотрел тому, казалось в самые зрачки и торжественным, но уже чуть усталым голосом произнес негромко: «Нарекаю тебя именем Захария. И носить тебе его отныне и до скончания рек». Захария поклонился так же, как это делали и все предыдущие. Бесцветный голос из-за спины «старшего» произнес: «Проходи в белую дверь». Захария повиновался и вышел из строя. Быстро отыскав глазами нужную дверь, он уверенно направился к ней. Помещение, в котором оказался Захария, представляло собой длинный как чулок коридор вдоль стен уставленный грубо сколоченными столами, за которыми тоже сидели крылатые существа, но с крыльями, куда меньших размеров и красоты. Мимо столов, вереницей, чуть задерживаясь у каждого, проходили «кандидаты». Назвав свое имя, он подошел к первому из столов. Сидящий молча, окинув оценивающим взглядом подошедшего, откуда-то из-за спины достал стопку белья из довольно грубо выделанной ткани, сунув его в руки Захарии. Белье состояло из длинной, серого цвета рубахи без ворота, с вырезом для головы и таких же серых штанов на подвязке. Водрузил на нее сандалии, вынув их из под стала и также молча указал взглядом на соседний стол. За этим столом, более словоохотливый крылатый сообщил Захарии, что жить он будет в казарме на фронтоне, под крышей которого имеется изображение, и он быстро начертил на пергаменте тростниковым пером знак «IV», оторвал кусочек с изображенным знаком и протянул его Захарии. У третьего стола ему сообщили о месте и времени трехразового столования. У четвертого стола уведомили о «банном» дне и выдали холщевый мешок с ремнем для ношения через плечо, в котором находились: иголка, воткнутая в моток ниток; костяной гребень с нечастыми зубцами; чернильница из обожженной глины, заткнутая каменной пробкой; пучок тростниковых перьев, перевязанных бечевкой; свернутый в трубочку носовой платок, для того чтобы сморкаться в него, а не ковырять пальцем в носу, из ткани чуть более нежной, чем нательная одежда; большой кусок чего-то не очень приятно пахнущего, коим оказалось мыло, как он узнал впоследствии и небольшого размера черная грифельная дощечка с набором разноцветных мелков. У последнего стола ему выдали маленький кожаный кошелечек на поясном ремне. В кошелечке сиротливо лежала одна маленькая медная монетка. Как ему пояснил вручивший кошелек крылатый, это была его ежедневная оплата труда и учебы, вручаемая авансом. На вопрос, что он, Захария, может на нее купить, крылатый криво усмехнулся и неопределенно пожал плечами. Потом приняв опять официально-строгий вид посоветовал поторопиться с переодеванием, потому что вскоре должно начаться построение. Перед тем как выйти в мир, он по примеру рядом находящихся соискателей ангельского чина, оделся, застегнул поясной ремень на впалом животе и перекинул через плечо ремень с холщевой сумой. Так, не слишком обремененный имуществом и лишними финансами Захария и явился в этот мир, где ему предстояла долгая и кропотливая работа, пока главным образом над собой, а уж там, кто ж его знает, что будет потом?