Формула Бога

Во всей Вселенной были сейчас лишь они, Томаш и Ариана, мужчина и женщина, лед и пламень, инь и ян. Две слепившиеся воедино половины, два растворившихся друг в друге существа, два слившихся в соитии тела. Лежа на твердом камне, они ритмично двигались в упоительно изнуряющем танце, согласованно покачивали бедрами и изгибали станы. Вскрикивали и стонали. И никак не могли насытиться один другим. Темп бешено нарастал. Томаш наступал, Ариана не уступала. Напор становился все сильнее, сильнее и сильнее…

Они закричали одновременно.

Задыхаясь, содрогнулись в сладостной истоме. Пред мысленным взором Томаша букетом невиданных цветов вспыхнул фейерверк. И в этот мимолетный и бесконечно долгий миг, который, как ему показалось, вместил в себя целую вечность, в этот момент апофеоза страсти, когда он вознесся выше горных вершин, в это преображающее мгновение, Томаш осознал, что поиск его завершен. Что он обрел то, что искал. Что эти медовые очи, бархатистые уста, отзывчивое тело были его спасением, отдохновением, жизнью.

Что это женщина его судьбы.

XXXII

Первым предвестником приближения Шигадзе стало возникшее из-за изгиба шоссе длинное сооружение с окнами над голубыми дверями. За рулем сидел Томаш, Ариана дремала у него на плече. Поняв, что это окраина города, он снизил скорость. Тут и там уже виднелись «пюкханги» — традиционные тибетские жилища из побеленного самана с типичными черными переплетами окон и трепещущими на ветру «лунгтами» — цветными молитвенными флажками, прочно прикрепленными на темных кровлях в надежде привлечь хорошую карму к домашнему очагу. Они въехали на широкую улицу, в начале которой по обе стороны располагались две автозаправочные станции «Петро Чайны». Далее, слева и справа, тянулась красного цвета стена. Судя по часовым у ворот в форме вооруженных сил КНР, здесь размещались, очевидно, казармы «оккупационных» войск[24]. Проезжую часть, тонувшую в густой тени деревьев, покрывал асфальт. Легковые машины попадались редко, зато велосипедов было пруд пруди. Кое-где в переулках под разгрузкой стояли грузовики.

Иранка пробудилась и смотрела в окно. Они находились в китайских кварталах, о чем свидетельствовали просторные улицы с безликими, как в любом городе-новоделе, блочными зданиями. На светофоре Ариана опустила стекло, и Томаш, перегнувшись через нее, обратился к стоявшим на тротуаре китайцам.

— Отель «Орчард»? — произнес он.

— У-у? — отозвался один из них, явно не поняв вопроса.

— Отель? — на сей раз спрашивающий решил ограничиться ключевым словом.

Местный житель залопотал по-китайски, протягивая руку вперед. Томаш поблагодарил его и тронул джип в указанном направлении. Через пару минут они подъехали к гостинице, но не к той, что была нужна. Тем не менее Ариана навела в ресепшн справки и узнала, как найти «Орчард».

По широким улицам китайской части Шигадзе они доехали до перекрестка и, свернув налево, оказались в исконно тибетском городе с узкими улочками. Впереди, на вершине утеса, виднелись окруженные строительными лесами руины дзонга — древней городской крепости Шигадзе. Внешне очень похожий на великолепную Поталу, хотя меньших размеров, этот историко-архитектурный памятник был разрушен пронесшимся над ним ураганом китайских репрессий[25].

На следующем углу Томаш еще раз свернул налево, они проехали по ничем не примечательной улочке и в самом ее конце увидели богато украшенный фасад с белой неоновой вывеской, извещавшей о прибытии в «Ганг-Гьян Утци Орчард Отель». Конечный пункт их поездки.

Центральное место в холле занимал громадный стол, накрытый скатертью с разноцветными драконами. Слева от него вдоль стены располагались стеклянные витрины сувенирного магазинчика, а справа стояли в ряд мягкие диваны.

За стойкой ресепшн гостей с улыбкой встретил очень смуглый, почти темнокожий молодой тибетец.

— Tashi deleh, — поздоровался он.

— Tashi deleh, — ответил Томаш с поклоном и напрягся, вспоминая наставления, данные ему Джинпой в Потале. — Э-э-э… мне нужно встретиться с бодхисаттвой Тензином Тхубтеном.

На лице молодого человека отразилось изумление.

— С Тензином?

— Да, — подтвердил Томаш. — Я хочу, чтобы Тензин указал мне путь.

Тибетец колебался. Он оглянулся по сторонам, скользнул взглядом по Ариане, вновь посмотрел на Томаша и, видимо, приняв решение, жестом предложил им подождать. Поспешно, чуть не бегом, он вылетел из гостиницы, пересек улицу и потерялся из виду в скверике на противоположной стороне.

Приведенный администратором отеля монах приветствовал незнакомцев глубоким поклоном. Они обменялись традиционными «таши делех» и взаимными пожеланиями удачи, после чего тибетец пригласил приезжих следовать за собой и двинулся в направлении поросшей зеленью горы. На ее склоне возвышалось величественное сооружение под золотой, изогнутой по углам, как у пагоды, крышей, которую посередине венчал фигурный шпиль. На фасаде здания, окрашенном в белый и терракотовый цвета, черными прямоугольниками контрастно выделялись окна, свысока взиравшие на город.