Формула добра

– Ав-ав-ав! – соврал я, произнеся заветное слово «радуга», чтобы не огорчать мальчишку.

– Как же я соскучился по тебе, Тришка! Ты с кем здесь? – И вдруг посерьёзнев, спросил: – А почему без шлейки? Где твоя шлейка?

Что я мог ответить? Лизнул в щёку и, как мне показалось, улыбнулся.

В этот момент к нам подошёл Стёпка. Сашка приподнялся, встал на ноги и спросил:

– Это твоя собака?

– Нет, – смущённо ответил Степан, – я просто помогаю её выгуливать.

– А у кого он теперь работает? – спросил Санька.

– У старушки одной, но она сейчас болеет, редко на улицу выходит. Я приезжаю иногда, там одни старики, сильно не нагуляешься.

– Ясно, – вздохнул Санька и, протянув руку, представился: – Саша.

– Стёпа, – ответил парень.

Пацаны быстро подружились. Сашка рассказал о том, как я когда-то ему помогал, Стёпка – о том, как познакомился со мной. Но самое радостное для меня было то, что новые друзья договорились навещать меня теперь по очереди. Так что была бы моя воля, я назвал бы книгу не только «Возвращение Трисона», но и добавил бы «Возвращение Сашки».

Глава 14

Ну, вот я и познакомился с Борисом Ивахник. Догадались, кто это? Да-да, это сынок-пасынок Полины Фотеевны. Тип ещё тот. Первое, что он заявил, ввалившись в квартиру и дыша ужасным перегаром, так это то, что в квартире воняет псиной. Тоже мне, парфюмер выискался. И Ирина Фотеевна, и Стёпка купают меня чуть ли не каждый день. И где он уловил запахи? На себя посмотрел бы – «ароматик» ещё тот.

– Собаку убери, – гость с опаской посмотрел на меня.

– Да не бойся, не тронет, – успокоила Ирина Фотеевна.

– Ага, – хмыкнул он, – «не бойся», откуда я знаю, что у неё на уме?

– Говорю же, не тронет, видишь, спокойно лежит, – говорит женщина. – Это же собака-поводырь.

– А где старая? – спросил мужчина.

– Боря, – всплеснула руками Ирина Фотеевна, – как тебе не стыдно? Разве можно так на мать?

– Не на мать, а на мачеху, – поправил неряха и загоготал во весь голос.

– И как только у тебя язык поворачивается, – пыталась усовестить гостя пожилая женщина.

– Ну а что, я её молодухой должен называть? Вы не примолаживайтесь, тёть Ир, это жизнь, ничего не поделаешь. Ваше время проходит. Когда-то и я дедом стану. Ничего нет вечного под луной.

– Всё равно нельзя так, Боря, нельзя…

– Забей, тётя Ира, – гость вынул бутылку вина. – Пожрать есть чего? А то я голодный, как собака.

– Раздевайся, – предложила тётя Ира, – проходи на кухню.

– Ты так и не ответила мне: где старая? Слышал, в больнице лежала? Что с ней случилось? Небось, перебрала?

– Тише ты, не ори, – шикнула Ирина Фотеевна, – отдыхает в спальне. Инфаркт у неё был, врачи порекомендовали побольше лежать.

– Зови её, – Борис пропустил мимо ушей слова тётки и поднял над головой бутылку, – по стаканчику пропустим.

– Ты что, глухой, что ли? – возмутилась Ирина Фотеевна. – Ну какой, к чёрту, стаканчик? Говорю же: инфаркт у неё. Нельзя ей спиртное.

– Да ладно, – выпучил глаза Борис, – немножко можно. У меня врач знакомый есть, так он говорит, что при инфаркте даже полезно по чуть-чуть – стимулирует сердечную мышцу.

– Придурок твой врач, – нахмурилась Ирина Фотеевна. – Прекрати немедленно паясничать, садись, я тебя покормлю. Супчика налить?

– Да, давай всё, что есть. С утра маковой росинки во рту не было.

– А что ж ты так? Жена не кормит? – удивилась женщина.

– Какая жена, тёть Ир? Вы что, не знали? Мы же ещё в прошлом году развелись.

– Так откуда же мне знать? Мы с прошлого года и не виделись с тобой. А что случилось?

– Да ну её, – махнул рукой Борис, – достала эта семейная жизнь. Вот она мне где, – мужчина чиркнул ребром ладони себе по горлу.

– Вроде девчонка-то неплохая, – возразила тётя Ира.

– В тихом омуте черти водятся, – снова загоготал Борис, налил себе стакан вина, выпил залпом и принялся жадно хлебать суп из тарелки.

– Осторожно, Боря, горячий, – воскликнула Ирина Фотеевна, но Борис словно и не слышал предупреждения.

Вычерпав полтарелки, снова налил стакан и так же мгновенно осушил его.

– Тёть Ир, может, налить немного? – предложил гость.

– Ты же знаешь, Боря, я не пью. Спасибо. Как супчик?

– «Супчик из цветной капусты мы варили, было вкусно, ой-ё-ёй!», – неожиданно запел Борис. – Супчик хорош! Спасибо.

Надо же – поблагодарил. Я уж было думал, что он и слов таких не знает.

– На здоровье, – улыбнулась Ирина Фотеевна.

Закончив трапезу, Борис вынул сигареты.

– Ой, Боря, – замахала руками тётя Ира, – не кури в квартире. Матери будет плохо!

– Да ладно тебе, – скривился Борис, – я же не в спальне у неё. Приоткрою окошко, весь дым на улицу.

– Потерпи, Боренька, – взмолилась женщина, – но Борис чиркнул зажигалкой и затянулся.

– Не паникуй, тётка!

– Да я же тебе объясняю, маме…

– Ну, что ты заладила: «мама, мама, мама». Ничего с твоей мамой не будет.

– Совсем ты совесть, Борька, потерял, – тяжело вздохнула Ирина Фотеевна.

– Я, между прочим, у себя дома. Я здесь прописан. Ясно? – повысил голос Борис.

– И что с того?

– А то! Хочу – курю. Не хочу – не курю… Ладно, забей. Я зачем пришёл. Нужно со старухой покалякать.

– О чём? – удивилась тётя Ира.