Формула добра

– Ну, о чём ты говоришь, Анатолич, – ухмыльнулся Пётр – у них не только собак бездомных нет, ты у них ребёнка-сироту не сыщешь. Это у нас в каждой губернии по несколько детдомов для сирот. А там…

– Люди, что ли, там другие живут? – изумлённо произнёс старик. – Я вот никак не могу этого понять. Вроде все почти с крестами ходят, многие церковь посещают, свечки ставят, крестятся, а посмотришь вокруг – столько ненависти, зла, чернухи. Что с нами происходит?

– Я тоже часто об этом думаю. Бог его знает. Сложный вопрос. Повесить крест на грудь, это ведь не значит уверовать в Бога. Многие носят крестик для украшения, потому что это сейчас модно. Я тут недавно отчитывал одну барышню. Молодая, симпатичная. Стояла в очереди в магазине, и что-то там у них произошло со старушкой. То ли она её клюкой задела, то ли на ногу наступила. В общем, девица так толкнула бабку, что та едва не упала. Ну, я вмешался. Говорю, мол, что ж ты делаешь, красавица? Креста на тебе нет, что ли? А она вытаскивает из-под майки крестик и тычет мне в нос, дескать, на, смотри, всё у меня на месте. Представляешь? Она даже не поняла смысла моих слов. И как ты думаешь – можно её назвать верующей? Да таких случаев сплошь и рядом.

– Может, мы с тобой виноваты? – неожиданно спросил Валерий Анатольевич.

– В смысле? – вздёрнул брови Пётр.

– Ну, я имею в виду не нас с тобой конкретно, а наше поколение. Может, где недосмотрели?

– Не скажи, Валера, – замотал головой гость, – не скажи. Раньше, вспомни, какое воспитание было. С детства воспитывали – октябрёнок, пионер, комсомолец. Молодёжь была целеустремлённой, в трамвае место всегда уступали, старшим помогали. Разве можно с сегодняшней молодёжью сравнивать? Нет, я не чувствую своей вины. Мы всё делали правильно. А вот нынешние власти молодёжью совсем не занимаются. Посмотри, что по телевизору показывают. Это же…

– Слушай, Петь, – перебил старик. – А я вот тут сидел как-то и размышлял на эту тему. Вот мы говорим, и ты сейчас это подтвердил, что мы растили другую молодёжь. Так?

– Так, – кивнул Пётр. – Конечно другую.

– Хорошо, – продолжил Валерий Анатольевич. – Тогда скажи мне, кто сейчас всем в стране заправляет?

– В каком смысле? – удивился гость. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду возраст, – пояснил старик. – Вот возьми всех этих губернаторов, мэров, министров, начальников разных. По сколько им сейчас лет?

– Да по-разному…

– Ну, в среднем!

– В среднем лет по сорок-пятьдесят. А ты это к чему спрашиваешь?

– Да к тому, что не наша ли это молодёжь, которую мы воспитали?

– Ну, ты даёшь, Валера! – закачал головой Пётр. – Получается, мы же ещё и виноваты?

– Ладно, Пётр, давай прекратим эту тему. А то забредём в тёмный лес.

– И действительно, – согласился гость, – не будем голову на ночь забивать.

– Начали с собак, а закончили комсомольцами.

Оба старика рассмеялись и начали прощаться.

Глава 26

Что ни день, то новости.

Иногда я совсем не понимаю людей. Кто-то куда-то написал жалобу, что на территории детского сада живёт собака и что это угрожает здоровью детей. Вот уж никогда не думал, что я – профессиональный поводырь – могу угрожать чьему-то здоровью. Если так дело пойдёт и дальше, то вместе со шлейкой и красным крестом мне на бок нужно будет прилепить наклейку, как на пачку сигарет: «Осторожно! Собака-поводырь угрожает вашему здоровью! Проконсультируйтесь с врачом!» Или что-то вроде этого. Вот люди…

Однажды утром к нам пришла заведующая и заявила Валерию Анатольевичу, что, видимо, меня придётся всё-таки выгнать. Конечно, Людмила Алексеевна употребила другое слово. Но, вы же понимаете, о любом действии можно говорить по-разному. Судите сами.

– Анатолич, тут вот какое дело. Одна из родительниц требует удалить пса из детского сада. Вы уж не обижайтесь на меня, но я ничего не могу поделать.

Старик не стал возражать. Да и что тут возразишь? Если дело дошло до жалобы и до вышестоящей инстанции, нужно что-то делать. Валерий Анатольевич тяжело вздохнул и произнёс:

– Всё понимаю, Алексеевна. Сколько у нас времени? Надеюсь, нам не дадут двадцать четыре часа на сборы?

– Да, в общем-то, никто никаких сроков не устанавливал, мне позвонила начальница и попросила заранее принять меры. Думаю, что дней через десять-пятнадцать у нас будет комиссия.

– Хорошо, – согласился Валерий Анатольевич, – дайте нам максимум неделю, мы что-нибудь придумаем. Я вот так сразу не могу ничего сказать… Понимаете…

– Хорошо-хорошо, Валерий Анатольевич, я вас не тороплю. Всё понимаю. Но, извините…

– Да не извиняйтесь, Людмила Алексеевна, чего уж там. Обещаю: через неделю собаки здесь не будет. Всё понимаю.

– Без обид, Валерий Анатольевич? – спросила заведующая.

– Да какие тут обиды?