Формула истинной

Гениально! Логика как у семилетнего. Мигранты приносят с собой болезни, которые успели подхватить на родине, и свое мировоззрение, складывавшееся годами: или ты сейчас украдешь, или завтра умрешь с голоду. Разумеется, туда, куда бежали люди, они приносили проблемы. Но нет, к черту разумные доводы, давайте свалим все на проклятье и плохих жен!

Я сержусь, но стараюсь сделать свой голос мягким:

— Джорн, вас и тех, кто был с вами, отпустят.

— Ваша милость! — пытается возмутиться Варр.

— Я говорила со своим мужем, и он сам отдал приказ отпустить их, — вру не краснея, все равно не смогут проверить. Если тот колдун говорил правду, крови Ривварда осталось на один «созвон», и только самоубийца потратит его на то, чтобы уточнить приказ. — Так вот, Джорн, я не могу обещать, что все проблемы быстро решатся. Но что-нибудь я придумаю. По крайней мере в первое время мы попробуем решить проблему с мышами. Они переносят болезни, и когда грызунов станет меньше, то и инфекций тоже будет меньше. С отсутствием дождей… — в моей голове загорается безумная идея, но пока я не буду уверена, что план сработает, обещать ничего не могу. — С дождями пока я помочь не в силах, но остальные просьбы услышала.

Пленник с непониманием смотрит на меня.

— Отпустите? — неуверенно спрашивает он, будто это единственное, что услышал.

— Да. Сегодня же. И я направлю к вам дворцового знахаря, чтобы он помог с последствиями… допросов.

Джорн даже не стал благодарить меня. Возможно, не поверил.

Мы выходим из темницы, и на улице нас вновь встречает жара и духота.

— Господин Варр, вы меня слышали? — говорю я. — По приказу моего мужа, графа Ривварда, нужно освободить этих людей.

— Это безумство.

— Хотите оспорить решение графа?

Варр мнется и явно хочет сказать пару ласковых, но произносит только:

— Будет исполнено.

Когда мы садимся в карету, я прошу кучера:

— Давайте проедем через поля, или теплицы, или где тут выращивают еду. Чем-то же люди питаются? У нас кладовка забита свежими овощами. Хочу увидеть, где их делают.

После этого сажусь на свое место напротив Лесандра и тяжело вздыхаю. Непростой выдался разговор. Меня винят во всех бедах на земле.

— Что скажешь? — спрашиваю я у внука.

— Несчастные люди. Просто сошли с ума и решили сделать хоть что-нибудь. Убить нас, например.

— Думаю, не нас, а только меня.

— Вряд ли, ба. Он же сказал: все началось четырнадцать лет назад. Получается, как раз тогда, когда я родился. Может, это и не говорят напрямую, но меня тоже наверняка считают проклятым. Тем более что я неполноценный дракон, ни черта не могу.

* * *

По пути во дворец мы заезжаем в местное сельское хозяйство, и я поражаюсь смекалке жителей. Несмотря на засуху, они нашли способ выращивать овощи и засевать хоть какие-то небольшие поля.

Как я уже видела на картах, по Северному графству протекает широкая река. В реальности она оказалась не такой уж широкой — видимо, последствия пересыхания, но все же она есть. Вблизи нее и развернулись посевы: от реки провели множество каналов, обложили их глиной, чтобы влага сохранялась в почве как можно дольше. Овощи выращиваются под навесами — они тянутся на несколько километров. Делают их из ткани, обработанной маслом. Так растения защищаются от прямых солнечных лучей, но при этом получают энергию солнца.

Есть даже свой способ орошения: некоторые каналы, отведенные от реки, сделаны из камня, а поля высажены как стулья в театре, каждое новое все ниже и ниже. Через каменные каналы просачивается вода и увлажняет почву. Гениально, просто, но очень трудоемко. Такие поля не сделать за несколько лет — наверняка такую систему придумали еще лет десять назад, поняв, что засуха будет тянуться долго. Чем-то мне это напомнило рисовые поля, кажется, в Японии, с той лишь разницей, что здесь воды гораздо меньше.

— Река пересыхает, Ваша милость, и с каждым годом все больше, — объясняет мне один из местных крестьян. — Мы держимся как можем. Чуть ниже по реке, с той стороны города, содержат скот, но травы недостаточно для пропитания.

Винтики в голове крутятся, я вспоминаю карту, которую рисовала по данным из книги. Подзываю Леса, потому что он тоже ее видел, беру палку и черчу прямо на земле.

— Наш ледяной дворец находится на возвышенности. Где река берет свое начало, с гор?

— Нет, госпожа, — объясняет крестьянин. — Она тянется на сотни километров с Севера.

— Значит, талые воды не достигают реки. Но где-то на границе нашего дворца все равно должно быть место, где магия ледяного дракона заканчивается. И снег со льдом там должны таять. Куда же девается вода?

— Под землю? — предполагает Лесандр.

— Это вариант, — киваю и обращаюсь к крестьянину: — Ваши колодцы так же полны, как и четырнадцать лет назад?

— Да, госпожа. Это единственная причина, почему мы все еще живы.

Еще раз задумчиво киваю, прощаюсь с крестьянином и возвращаюсь к повозке, чтобы наконец вернуться в замок.

— Хоть ты теперь и в теле Леотты, я все равно узнаю этот взгляд, — говорит Лес. — Что-то задумала?