Формула клада

– Ма-алчать! – рявкнули в ответ. – Дисциплинка! Ведете себя как дебильные математики с нижнего этажа! А вы бойцы, вы соображать должны! Мы тут не в шахматы играем!

«Дебильные математики» с дружным стоном оторвали головы от подушек и уставились в открытое окно: оттуда веяло утренним ветерком и… доносились вот эти самые вопли!

– С шестого этажа орут. – Вадька неприязненно скривился, вспоминая вчерашнюю встречу в туалете с соседями сверху.

– Отряд «Славные атаманы»! – снова донеслось из окна. – На утренние гигиенические процедуры – становись!

– Вы таки дебильные! – сорвался с кровати Охрименко. – Эти военизированные полудурки сейчас снова, как вчера, наш туалет займут, а у нас торжественное открытие через полчаса!

Парни рванули к штанам, Вадька дернул клапан рюкзака… рюкзак показался странно легким, но разбираться было некогда – на ходу натягивая футболки, парни кинулись в двери…

Бух! Бух-бух! – потолок содрогнулся, и пара десятков глоток дружно рявкнула:

– Атаманы, атаманы, становимся к бою, добудем победу любою ценою!

Вадька врезался в застрявших в дверях парней, выбивая Охрименко в коридор. По лестнице колонной по двое спускались эти самые… «Атаманы». Пара десятков парней… и девчонок, кажется, тоже, затянутых в зеленый камуфляж и с висящими на плечах… автоматами!

– Ни шагу назад, ни шагу на месте, только вперед, только все вместе! – дружно проорали они и ломанулись к туалетам.

– Они что, и на горшок со своими ружбайками ходят? – ошалело спросил Федорчук.

– А ты по мне вчера не понял? – огрызнулся Вадька.

– Они в наш туалет с ружбайками прутся! – завопил Охрименко. Вадька представил себя – нечесаного, неумытого и неодетого – на торжественном заседании… и вчерашняя рыженькая смотрит на него… и с хриплым воплем рванул за камуфляжниками.

Девчонки отделились от отряда, такой же колонной по двое, только коротенькой, как надкушенная сарделька, прогалопировали к женскому туалету. И каждая – каждая! – одарила заспанных всклокоченных парней насмешливым взглядом! Вадька аж споткнулся на бегу… И почему ему нравился камуфляж на Мурке?! Жуть ведь! Вон у задней крутой коммандос пятнистые штаны плотно обтянули ножки-окорочка: свинка Нюша на войне.

– Тебе теперь жиртресты нравятся? Твоя спортсменка надоела? – пнул его Федорчук.

– Ничего не надоела! – огрызнулся Вадька. – В смысле… ты вообще о чем?

– О вечном – о занятом туалете! – тоже огрызнулся Федорчук, нагоняя опередившего их Охрименко.

Воинственные соседи втянулись внутрь… и свежевыкрашенная белая дверь захлопнулась у Охрименко перед носом. Ярик фыркнул как рассерженный кот и всей тяжестью навалился на ручку… дверь распахнулась неожиданно легко… и в нос Охрименко уставилось автоматное дуло!

– Гражданские гуляют! – Парень лет семнадцати выразительно качнул автоматом и захлопнул дверь.

– Тот же самый, между прочим, – процедил Вадька, узнавая вчерашнего знакомого.

– Автомат пейнтбольный – считай, игрушечный! – успокоил Охрименко.

Вадька скривился: наивные люди! Уж ему в детективном агентстве приходилось видеть, каких бед могут натворить что пневматика, что пейнтбольные игрушки.

– А ну валите из нашего туалета! – Охрименко снова рванул дверь. – Он нам самим нужен.

Ждущие своей очереди камуфляжники на миг смолкли, один, постарше, даже торопливо швырнул недокуренную сигарету в раковину… И тут же расслабились, возвращаясь к разговорам. Только семнадцатилетний парень с автоматом тяжко вздохнул, как человек, которого отрывают от важного дела ради ерунды, и шагнул к Охрименко – его автомат чуть не ткнулся Ярику в грудь:

– Вот странный ты… В нашем туалете сейчас «Лихие казаки» всем отрядом! Так что нам, опаздывать из-за вас? Вы тут дурью маетесь, а у нас маневры перед завтраком! – Он махнул дулом, намекая, что уж теперь-то, когда все разъяснено, посторонним точно пора на выход.

Охрименко аж задохнулся от злости:

– У нас летняя школа по математике и физике, через полчаса – торжественное заседание, через час – лекция профессора…

– С помощью профессора не остановишь агрессора! – отчеканил его собеседник.

Вадька окончательно убедился, что его вчерашний знакомый – тот самый энтузиаст Евтюхов, перебудивший весь их этаж предложениями сперва равняться, а потом просыпаться.

– Пока вы на своей математике штаны протираете… как… как бабы, – под смешки приятелей Евтюхов укоризненно покачал головой, упрекая за такое недостойное мужчины занятие, как математика, – мы сражаемся с агрессорами и внутренними врагами…

– С глистами, что ль? – заглядывая в двери, испуганно охнула Катька. – Да, в этой борьбе без туалета никак.

Кто-то из камуфляжников сдавленно хихикнул и тут же затих, натянув на лицо выражение воинской суровости.

– Девочка, тебе математика мозги выела, что ты в мужской туалет лезешь? – холодно поинтересовался Евтюхов.