Формула клада

Грянул хохот. Даже у хозяина вырвался короткий смешок, а оравший на него преподаватель смолк, и уголки губ у него смешливо задрожали. Евтюхов побелел. Схватился за торчащие дыбом волосы, перевел взгляд на улыбающегося со сдержанным торжеством стильного очкарика и…

– Евтюхов! – первым неладное заметил атаман. – Ты что делаешь?! А ну прекра…

Белый… нет, грязно-серый и от пыли, и от унижения Евтюхов вскинул автомат… и… пули полетели в толпу зрителей!

Первая ударила Вадьке Тихонову в грудь. Парня швырнуло назад, и… на его рубашке расцвело алое пятно.

– Вадька-а! – бросилась к нему сестра. Пуля попала ей в спину, алым плеснуло во все стороны, кровавыми брызгами орошая руки и лица остальных ребят. Девчонка покачнулась… замерла… ноги ее подогнулись, она зашаталась и… гневно заорала:

– Идиот! Это же не отстирывается! Ты знаешь, сколько такая футболка стоит!

– Бац-бац-бац! – Евтюхов стрелял.

– А-а-аиииии! – девчонки прикрывались от алой краски, кого-то неразорвавшийся шарик ударил по руке, раздался пронзительный крик боли…

– Мочи «физиков»! – заорали парни в балаклавах, и новые красящие снаряды полетели в толпу. – Бей их, побратимы! – Длинный нескладный парень рванул к сложенному под навесом оружию…

– Не трожь это, Лесник! – атаман кинулся к краю трибуны. – Оно же настоя…

Тот, кого назвали Лесником, вскинул к плечу трубу гранатомета. Атаман завизжал – тоненько и пронзительно, как попавший в волчью пасть заяц… Лесник нажал курок…

Но бабахнуло секундой раньше! Перила трибуны треснули – будто выстрел! – и…

– А-а-а-а! – растопырившись как жаба, атаман полетел вниз…

Лесник дернулся, труба гранатомета в его руках задралась…

Бабах! – Окутанная огнем и дымом граната вырвалась из дула… и со свистом пошла вверх, сшибая навес…

– Бабах-бах! – Разметанные гранатой доски брызнули во все стороны. Прогнивший деревянный настил подломился, и стрелок вместе с гранатометом ухнул под землю.

Трах-тарарах! Трибуна начала заваливаться набок, как подбитый корабль.

– А-а-а-а! – Зрители посыпались на кучу битой глины и досок… а сверху их накрыло грубо сколоченной платформой.

– Ложись! – заорал Тихонов и, прижимая к себе сестру, рухнул в пыль.

Вииииии… Сноп огня расцвел на фоне неба и тут же исчез за облаком пыли, а остовы ветхих стен начали оседать один за другим, словно их сбивал невидимый снайпер. Бах! Бах! Бах! Стенка, на которой еще недавно сидели зрители, осыпалась глиняной трухой, и все стихло. С моря потянуло ветерком, и облако над развалинами медленно и неохотно начало расползаться.

– Кха! Кха-кха-кха! – Надрывный кашель доносился со всех сторон.

Сквозь пыльную пелену проступили две смутные фигуры, грохнула отброшенная доска… и охранники натужно, как репку из грядки, выдернули хозяина из-под кучи глины.

– Настоящее оружие… с ума сошел?! – упираясь ладонями в колени и тяжело дыша, прохрипел тот.

– Так то ж для выставки, Валентин Афанасьевич! – донесся снизу плачущий голос.

По кивку хозяина охранники принялись разбрасывать доски и обломки глины… из-под завала показался круглый живот. Битая глина зашевелилась, и атаман сел.

– Статья двести шестьдесят третья… – Под ногами захрустели черепки – поддерживая друг друга, прибрела парочка полицейских. – Незаконное хранение оружия… Или незаконный оборот… – уже сомневаясь, пробормотал парень. – Короче, от двух до пяти лет!

– Кажется… – неуверенно пискнула его напарница.

– Какое «незаконное»?! – Атаман вскочил, обрушив лавину глины и пыли. – Побратимы привезли… в подарок!

– И вы решили пострелять из него по детям? – Преподаватель ухватил атамана за грудки… поднять не смог и принялся трясти.

– Кто ж знал, что он заряжен?! – отбрехивался атаман.

– А проверить?! Не судьба?!

– Так это… боязно… оружие все ж таки… – вдруг смутился атаман. – Не трогал никто, сюда только взяли – показать. Если бы Лесник, придурок, не схватился…

– Где этот ненормальный?! – рыкнул хозяин.

Пыль расползлась совсем. Руины у стен пансионата превратились в холмистый «пятачок», изрытый ямами и усыпанный щебнем, обломками, мелкой щепой, ломаной доской… Вадька Тихонов шарил в пыли, видимо в поисках очков. От его недавней стильности не осталось и следа.

– Повезло, что эту дрянь надели, – оттягивая край пыльной футболки с Чебурашкой, пробормотала крепкая деваха, ее наряженная в такие же полудетские вещи подружка согласно закивала. Зато Катька, разглядывая свои бриджи, всхлипнула.

Парни в балаклавах столпились на другой стороне развалин. Кажется, им очень хотелось убраться самим или, на худой конец, убрать пейнтбольные автоматы, но они не осмеливались. Только Евтюхов прижимал к себе автомат, словно любимого плюшевого мишку.

– Тут, нашли! – Охранники, как две землеройки, закапывались под свежий холмик.

– Пустите меня-а-а-а! – донесся истеричный вопль, и охранники выдернули из-под земли Лесника: грязного, расхристанного и ободранного. – Взяли, менты позорные?!

– Ментов позорных больше нет, – строго сказала полисменша. – Это позорная страница нашего прошлого законч… Ой, а что у него?