Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово

– Я не ее мужчина, – мгновенно открестился от меня Демиург. И получил та-а-акой многообещающий взгляд от шмырга, что тут же подал на политическое убежище: – Хорошо, признаюсь – я имею к ней отношение!

– Серьезно? – возникла в спальне злющая Магрит. – И какое же?

– Не то, что ты подумала, – начал отмазываться Дилан, потихоньку стягивая с меня волчью шкуру. – Это просто патронаж!

– Я вижу, – легко согласилась с ним жена, внимательно рассматривая, как мы с Демиургом перетягиваем мое прикрытие. В борьбу включился и Ладомир, видимо не желая показывать, за что он на мне женился.

– Только одного не пойму. – Дама-Демиург постучала пальчиком по губам. – Для того чтобы оказывать покровительство, обязательно нужно раздевать подопечную и напяливать на себя женскую одежду?

– Но дорогая! – возмутился Дилан, прекращая мое обнажение. – Ты сама сказала «как в сказке». А в сказке мужчины либо принцы, слюнявящие принцесс, либо злодеи, их убивающие. – Он воззрился на жену. – Какой вариант ты предпочитаешь?

– Я вообще-то предпочитаю, – уперла руки в боки Магрит, – чтобы вы подумали верхним мозгом, а не тем, что у вас включается сначала!

– А о чем шла речь? – влезла Ар’Инна, стаскивая с кровати покрывало и заворачивая меня в него, предварительно отобрав волчью шкуру и отдав ее Ладомиру. – Сами носите такую антисанитарию!

– Я пыталась объяснить мужчинам, что нужно для того, чтобы расколдовать Лелю, – любезно пояснила Демиург. – Всего-навсего им было нужно понять, что все сказки заканчиваются: «Жили они долго и счастливо!»

– И что? – уставились на нее диэр, Демиург и эльфы. – Это-то тут при чем?

– Понятно, – деловито кивнула шмырг. – До кого-то долго доходит. – Она грозно осмотрела сильную половину присутствующих и ласково предложила: – Чтобы сократить мыслительный процесс наполовину, предлагаю слегка урезать некоторые части тела. – Пояснила, увидев выпученные глаза и синхронный жест: – Можно не так кардинально. Всего лишь голову. Вы ей все равно редко пользуетесь.

– Не надо! – встала я впереди них. – К Дилану я, конечно, испытываю дружеские чувства, но не настолько, чтобы конфликтовать с его женой. А вот за остальных «пасть порву и моргала выколю».

– Подожди, дорогая, – отстранил меня Ладомир. – Я не совсем понимаю решение этой головоломки. «Жили долго и счастливо» – это понятно, для этого люди и женятся. А вот при чем тут…

– Ладомир, – нахмурилась я, поворачиваясь к нему, – для того чтобы жить счастливо, нужно хотя бы не ругаться, а мы с тобой лаемся на каждом шагу.

– Умный мужчина, – влезла Ар’Инна с поучениями, – должен уметь выслушать свою жену без слов, даже если потом все равно сделает неправильно!

– Да вы с ума сошли! – взорвался князь праздничным фейерверком. – Каким местом вы думали, когда выдвинули это условие? Что Леля может знать об этом мире, кроме того что ей показали? Как она может принимать хоть какие-то решения, не имея достаточных знаний?

– То есть, – тут же обозлилась я в ответ на этот выпад, – для того чтобы решить, выходить за тебя замуж или нет, я должна была получить знания? – Ткнула ему пальцем в грудь. – Я их получила, и мое решение – нет!

И тут в меня стрельнуло такой волной боли и разочарования…

– Это в тебе говорит оскорбленная гордость, – поджал губы диэр, играя желваками. – Ты просто не можешь принять то, что случилось…

– Да не хочу я принимать! – бесилась я от такого тотального непонимания. – Не хочу! Я всю свою взрослую жизнь сознательно бегала от таких, как ты, не желая, чтобы какой-то самец распоряжался моей жизнью! Моей, понимаешь?

– Все! – неожиданно взорвался Дилан. – Мне до чертиков надоело слушать эти рассуждения об идеальном мужчине! Хочешь, чтобы рядом с тобой был идеальный партнер? – Он схватил меня руками за голову и заглянул в глаза. – Я тебе покажу такого!

В его зрачках начали раскручиваться концентрические разноцветные круги, затягивая меня внутрь…

Бац! И я стою посредине большого уютного помещения техногенной цивилизации в бело-кремовых тонах. Минимум мебели, максимум света и пространства плюс несколько малопонятных миниатюрных бытовых приборов, а еще светлые шелковые шпалеры с вкраплениями тусклого золота – скромно и по-своему шикарно. Один из аппаратов, возможно, кинопроектор, другой – не знаю. Вся моя фантазия не позволила предположить, для чего он предназначен.

Большие круглые окна-иллюминаторы полуоткрыты, на них светлые серебристые жалюзи. Легкий плеск воды за окном свидетельствовал о том, что я нахожусь на корабле. Раздвинув жалюзи, выглянула в окно – и впрямь я на необычном корабле в виде вытянутой капли, припаркованном (притраленном? Причаленном?) к берегу.

Песчаный, поросший густой зеленой травой берег крупного озера, в которое впадала река, изобиловал такими же каплевидными кораблями-домами, но на улице не наблюдалось никого. Тишина, птички поют… словом, идиллия. На берегу ни бумажки, ни капли мусора. Тропки, ведущие к причалу, не слишком затоптаны, как если бы хозяева появлялись в своих домах или, наоборот, выходили на улицу довольно редко.