Формула невозможного

— Был. Он считает, что возможно только одно — кроме, конечно, ошибки Таировой — неизвестная примесь в нефти. Я давал на анализ из резервуаров. Безуспешно. А мой товарищ… химик… говорит, что это ничего не доказывает, нужно проверить скважины…

Прокурор долго молчал. Устало махнул рукой.

— Погуляйте. Зайдите минут через сорок.

Полдень — самое пекло. Воздух тягучий и липкий. Не идешь а плывешь в парном молоке. Зачем это все, поехать бы сейчас на море. Пешком до объединения, там на автобус — полчаса и пляж. Нужно «долбить» язык, язык, язык. Хорошо, что Таирова говорит по-русски, иначе пришлось бы с переводчиком: «Спросите, пожалуйста, она говорит правду…»

В подъезде прохладнее. Кажется, от тяжелых каменных стен тянет ветром. Интересно, что решил прокурор?

— Товарищ Джафаров просил подождать, — официальным тоном говорит секретарь.

В газете статья известного футбольного обозревателя. «Удивительно, с какой серьезностью пишут обо всем этом: «Спартак» или «Динамо» — вопрос жизни и смерти.

— Бросайте газету. Едем к консультанту, — прокурор отдохнул, смеется. — За кого болеете? Нехорошо. Не блещут? Правильно. Тем более надо болеть за своих.

Откуда у консультанта такой кабинет? Зал. Сдвинутые буквой «Т» столы. Вереница телефонов. Пульт, подсвеченный лампочками, — совсем как на заводе.

Хозяин — смуглый, большеголовый, одет превосходно (серый костюм, серые туфли, стальной галстук) — поднялся им навстречу. Долго жал руку прокурору.

— Это наш товарищ, Крымов.

Вежливо, но без особого интереса.

— Очень рад. Рустамов.

Посторонние могли бы догадаться и уйти. Ничего подобного. Посетителей становится все больше. Рустамов вызывает секретаря и просит никого не пускать: «Только по самым спешным», — поколебавшись, добавляет он.

Этих спешных, однако, много. Постоянно кто — то входит, кто — то выходит. Говорить о деле невозможно. Рустамов и прокурор обмениваются обычными вопросами: работа, семья, дети — в промежутках хозяин кабинета отвечает посетителям. Говорит он не повышая голоса, не приказывает, советует. При всем том ясно: он начальник.

И едва ли не главный в объединении. Ему докладывают о ходе добычи нефти. О бурении. О заводе, который срывает ремонт агрегатов. О нехватке труб. О катере, час назад ушедшем в море.

— Мы по делу, — пользуясь минутной передышкой говорит прокурор. — Валерий Петрович, расскажите.

— Пожалуйста, — подтверждает хозяин и берется за телефонную трубку.

Рассказывать невозможно. Кто — то вошел и стоит — ждет пока он кончит. Начальник кладет трубку и, задумавшись, берет две другие. Появляется секретарь и что-то ему шепчет. Начальник кивает.

— Продолжайте, — приглашает он. И прокурору — Конец месяца, с планом не блестяще.

Слова приходят какие — то куцые, бледные. Здесь, в деловитой сутолоке планов, вопросов, дел, его сомнения кажутся игрой фантазии. Девушка, которая говорит правду и очень переживает. Возможно неизвестное явление. Состав нефти меняется, каждая скважина… Он спохватывается. Кому он объясняет, нефтяникам?..

— Да, да, — начальник кивает. — Постоянства нет даже в пределах одной скважины.

Снова звонит телефон, хлопает дверь. Валерий больше не может, ему душно.

— Так нельзя. Зря осудить человека! — Голос у него срывается. — Это не шутка, понимаете!

— Понимаю, — медленно говорит начальник. — Это не шутка.

Лицо у него странное, отсутствующее. Рука снимает и кладет назад телефонную трубку. Отчетливо слышен щелчок — в кабинете очень тихо.

— Вы правы, это не шутка, — повторяет начальник. — Но хорошо, продолжим. Итак, вы допускаете, что взрыв вызван особой причиной: составом нефти или неизвестной примесью. Допустим. А как это обнаружить, вы думали? Ведь нам, собственно, пока не ясно, что искать.

— Можно собрать в лаборатории маленькую установку…

— Воспроизвести условия. А, Иван Христофорович?

— Пожалуй.

— Только это не моя идея. Евгения Погосяна из института переработки нефти.

— Их идея, у них и соберем. Договоришься, Иван Христофорович?

— Отчего же, можно.

— Кстати, отметь, пожалуйста, еще одно. Пусть выяснят, какие резервуары питают установку, и дальше — чья нефть.

— Ясно.

— Али Ахмедович, дай команду: пусть на промыслах сделают выборку по скважинам, которые вернулись в строй после 17 мая — в сторону. Все полегче. Кто будет обобщать?

— Крымов Валерий Петрович.

— Али Ахмедович, запиши: Крымов В. П. Предупреди на промыслах: материалы, документы, пробы… И вообще пусть помогут. Со временем туго? Ничего, попроси от моего имени.

— Благодарю, — прокурор поднялся.

— Рады стараться, гражданин прокурор, — начальник улыбнулся.

Он проводил их до двери. Выходя, Валерий услышал обрывки разговора.

— Как? — голос прокурора.

— Сомнительно. За четверть века моей работы не было ничего подобного. Но мы всячески поможем. И главное: воспитываешь правильно.

— Не я. Время.

В машине прокурор сказал, ни к кому не обращаясь:

— Товарищ, у которого мы были, вернулся домой в пятьдесят четвертом году. Издалека.

* * *