Формула-О (СИ)

Хань упёрся ладонями в грудь Чонина, столкнул его с себя, упал сверху и принялся изучать губами и пальцами смуглую шею, плечи и ключицы, зацеловывать тёмные соски и гладкие пластины мышц на твёрдом животе. Слизывал языком блестящие капельки пота и одновременно водил рукой по крепкому члену, пока не добрался до него губами. Но он успел лишь на миг взять головку в рот, потом Чонин свалил его на ковёр и навис над ним. Сильными пальцами пробежался по внутренней поверхности бедра, погладил живот и кончиком пальца обвёл ямочку в центре. Склонившись к груди Ханя, он обхватил губами напряжённый сосок и втянул его в рот, слегка покусывая и облизывая языком.

Хань перебирал чуть влажные от пота пряди на голове Чонина и притягивал его к себе плотнее. Жмурился, чувствуя жгучие касания губ и наслаждаясь сладкой игрой. Он любил, когда его груди уделяли много внимания и игрались с сосками. Чувственно выгибался под Чонином, словно пытаясь удобнее подставиться под поцелуи и умоляя с силой втягивать соски в рот. Слабо стонал, пока Чонин прикусывал тонкую кожу на его шее и прижимался губами под ухом, иногда прихватывая мочку.

Долго Хань не выдержал, просунул руку между их телами, обхватил член Чонина пальцами и направил в себя. Принял на всю длину и сделал блаженный долгий выдох, ощутив в себе толстый ствол. Потом отрывисто вскрикивал и содрогался всем телом от быстрых и глубоких толчков. Крепко обнимал Чонина за шею и искал его губы.

И да, это, чёрт возьми, по-прежнему походило на полёт в безграничном космосе. И Хань не понимал, почему. До Чонина он спал с парой омег и тремя альфами. Это было… Просто было. После этих экспериментов Хань редко задумывался о сексе и не считал это занятие каким-то особенным. Хотя до Чонина никому в голову не приходило лезть к Ханю без разрешения. Обычно он сам решал, хочет или нет. Только Чонин не стал его спрашивать и просто…

Хань широко распахнул глаза, осознав вдруг, что трахается не с кем-нибудь, а с собственным кумиром, бывшим чемпионом Формулы-О. И у этого чемпиона, прости Господи, княжеский титул какого-то там ранга. Это настолько не вписывалось в привычную картину мира Ханя и дарило настолько смешанные и богатые ощущения, что он забился под Чонином, сорвавшись в оргазм раньше, чем планировал. Впрочем, это досадное обстоятельство не помешало Чонину продолжить. Он сжал пальцами бёдра Ханя ещё сильнее и резким рывком притянул к себе, втолкнувшись до предела в покорно обмякшего под ним Ханя. А Хань уже не стонал, а хрипел от быстрых толчков, тревоживших его тело и снова распалявших все его чувства.

Жгучий поцелуй под ухом, снова сильная хватка на бёдрах, новый рывок — и они перекатились по ковру. Хань немного полежал на Чонине, соображая, что изменилось и как быть дальше, потом приподнялся, оперевшись руками о плечи Чонина. Чонин слабо улыбнулся, стиснул пальцами его бёдра и заставил поёрзать из стороны в сторону, тем самым растягивая вход сильнее толстым членом, что всё ещё оставался внутри Ханя.

Хань выпрямился, усевшись на Чонине поудобнее, приподнялся немного, ощущая, как его мышцы скользят по крепкому стволу, и затем резко опустился обратно, насадившись на член. Прикрыв глаза, он слабым стоном выразил испытанное только что удовольствие, вновь вскинулся и резко опустился, наслаждаясь прикосновениями горячих ладоней Чонина к своим бёдрам. Ему понравилось задавать собственный ритм и сжимать коленями бёдра Чонина. И он плавно опускался и поднимался, постепенно ускоряясь. Отчётливо чувствовал внутри себя горячее и твёрдое, но хотел большего. Цепляясь за Чонина, с силой бросал себя ему навстречу, плотно прижимался к узким бёдрам и упивался тем, как двигался меж его ягодиц толстый ствол, растягивавший вход и растиравший гладкие стенки внутри.

«Покататься верхом на лошадке» у Ханя вышло недолго — он быстро устал с непривычки. И скоро Хань растянулся на пушистом ковре, позволив Чонину опять вбиваться в него быстрыми толчками, уверенно подводя их обоих ко второму оргазму за ночь. Такого с Ханем точно никогда не случалось.

После Хань тихо лежал на ковре, придавленный Чонином, а Чонин так же тихо рисовал влажные узоры на светлой коже их спермой. Отдышавшись, они кое-как доползли до душа, а затем рухнули на кровать, застеленную свежими простынями. Томно и нежно целовались, переплетая ноги и обнимая друг друга, пока всё-таки не уснули.

Хань открыл глаза утром, разбуженный назойливым писком будильника — тот пищал уже не первый раз, судя по мигающим красным огонькам.

На простынях Хань раскинулся в одиночестве, аккуратно прикрытый тонким одеялом. Потянувшись, он перевернулся на живот, приподнял голову и огляделся. Сполз с кровати, закутался в одеяло и прошлёпал босыми ступнями в гостиную, даже в душ заглянул. О визите Чонина напоминала только разбросанная на ковре одежда Ханя. Сам Чонин испарился, словно никогда сюда и не приходил. Или словно Ханю всё, что случилось ночью, приснилось. В концепцию сна не вписывались ощущения — Хань сам себе казался удивительно лёгким. И мышцы пребывали в сладкой истоме.