Формула счастья

— Да нет, сейчас я уже выздоравливаю, — смущаясь, ответила Света, чувствуя неловкость за то, что ей приходится участвовать в обмане. — Татьяна преувеличивает.

— Я могу помочь. У нас замечательная больница, и, если необходимо, мы организуем вам обследование, — сказал мужчина. — Вы давно знакомы с моей дочерью?

— Я же говорила — мы вместе работаем, — вмешалась Татьяна.

— Дело, собственно, вот в чем. Вчера мне пришло письмо — через недельку-другую приедут мои друзья еще по Суворовскому училищу, хотят остановиться у меня. Не могли бы вы, Светлана, на день-два приютить у себя Татьяну. Мои друзья — люди шумные… Тем более у вас срочная работа, — добавил он после некоторой паузы, — я в этом убедился собственными глазами.

— Конечно, пожалуйста, — неуверенно залепетала Света.

— Ну и хорошо! — с явным облегчением сказал мужчина, вставая. — Ты когда домой? Много еще у тебя на сегодня работы? — обращаясь к дочери, спросил он.

— Часа на два, — ответила Татьяна, — ты не беспокойся, Света с овчаркой меня проводят.

Когда дверь за отцом закрылась, Татьяна запрыгала по комнате, хлопая в ладоши:

— Ура! Несколько дней полной свободы! Да здравствуют все вояки на свете! — и, немного успокоившись, добавила: — Папаньке захотелось оттянуться. Представляю, какая у них намечается крутая пьянка. Пусть, мы тоже тут от скуки не пропадем. А сейчас — за работу: враг будет разбит, победа будет за нами! — И с этими словами она плюхнулась на стул так, что тот жалобно скрипнул под ней. Она, как профессиональная пианистка, вскинула руки, опустила их на клавиатуру и опять мерно застучала.

На следующий день, сдав пятнадцать страниц перевода и получив добро, а заодно и аванс, Светлана начала новую жизнь строго по плану: утром прогулка с собакой, гимнастика, три часа работы, затем обед, пять часов работы, прогулка с собакой за продуктами и опять работа допоздна; на сон она отвела не более пяти-шести часов. Каждый день Татьяна забегала за рукописью и приносила деньги; Светланину работу оценили в тысячу двести за авторский лист, пообещав премию в случае сдачи работы в срок.

Дней через десять, когда уже большая часть перевода была сделана, Татьяна, забежав к ней утром, спросила:

— Помнишь тот приход моего папаши?

— Конечно.

— Так я сегодня вечером к тебе нагряну. Отец собирает мальчишник. Маманьку еще три дня назад отправил к бабуле, а я перекантуюсь у тебя. — Татьяна поморщила нос, и лукавые огоньки зажглись в ее глазах. — Перестройка открыла «железный занавес», который скрывал от наших предков правду о жизни. Теперь мужики, испугавшись грозящей импотенции, ринулись на освоение высот сексуального искусства. Я как-то принесла домой книгу, которую мы только что выпустили, — «Исповедь проститутки». Мать начала орать, а отец втихую прочитал, я точно знаю, сама склеивала страницы!

Это все она быстро выпалила, стоя в коридоре и запихивая листы с переводом в свой изящный портфельчик.

— Ну, до вечера!

Наклонившись к Светлане и по привычке чмокнув ее в щечку, Татьяна пропела:

— «Жди меня, и я вернусь, только очень жди».

Звонок раздался, когда Светлана нежилась в ванне. Она находила особое удовольствие в этом ежевечернем получасовом блаженном ничегонеделании под успокаивающий шум текущей из крана воды. Завернувшись в большое махровое полотенце, она побежала открывать. Татьяна вихрем ворвалась в коридор и с облегчением поставила на пол большую дорожную сумку.

— Меня до самого подъезда сопровождал эскорт из высших офицерских чинов. — И пристально оглядев полуобнаженную фигурку Светы, которую она уже записала в приятельницы, присвистнула: — Мать моя, да ты, оказывается, красавица!

— Раздевайся, проходи, — стушевалась Света и юркнула обратно в ванную, — я только ополоснусь и выйду.

— Не торопись, — услышала она голос подруги, — я пока ужин приготовлю. Тут нам кое-что перепало от щедрот вольных казаков.

Когда минут через двадцать, облачившись в широкий хозяйский халат и наподобие тюрбана обернув вокруг головы полотенце, Светлана вошла в комнату, то невольно застыла от удивления: свечи в хрустальном подсвечнике освещали стол, уставленный деликатесами. Филе красной рыбы, курица-гриль, сыр с зелеными прожилками, баночка черной икры, коробка импортного печенья, конфеты в блестящих обертках и даже виноград — такого изобилия она никогда не видела.

— Гулять так гулять, — жестом приглашая к столу и весело подмигивая, проворковала подруга и достала бутылку шампанского. Уверенно хлопнув пробкой, она разлила пенящуюся золотистую жидкость по бокалам. — «Новый свет».

Света поражалась, с какой удивительной легкостью ее подруга манипулирует окружающими ее предметами и даже людьми, заставляя их беспрекословно подчиняться себе. Она поймала себя на мысли, что тоже с радостью подчиняется этой веселой и беззаботной девушке, а Татьяна, не дожидаясь ее, осушила первый бокал и уже наливала второй.

— Давай-давай не отставай, — подбадривала она Свету и, подбросив куриное крылышко, крикнула собаке: — Бобик, лови!

Стелла, поведя носом, вопросительно посмотрела на Светлану.