Формула счастья

— Собака моей тетки. Тетя улетела в Штаты. Она тренер по гимнастике, будет там месяц делиться опытом. Моя кузина, то есть двоюродная сестра, а ее дочь, внезапно вышла замуж и тоже слиняла, оставив мне овчарку. Собака ничего не ест и никого к себе не подпускает. А я уезжаю, — уже не так быстро сказала подруга.

Ее манера говорить так, как будто слова, стараясь вырваться на свободу, давили друг друга, веселила Свету. Полина всегда начинала свою речь на всем ходу, выпаливая самое, на ее взгляд, главное, так, что слушатели обычно ничего не понимали из ее сбивчивого рассказа, и только Светлана могла регулировать этот словесный поток. Они так и подружились в школе. Полина была завзятой троечницей; она все делала быстро, но с кучей ошибок. Учителя старались вообще не спрашивать ее. В начальных классах они были неразлучны, но потом Полина увлеклась спортом — и они стали общаться реже, а после школы почти совсем не встречались. И вот Полина, бесследно исчезнувшая на четыре года, врывается к ней домой и сразу несет чушь о какой-то собаке, как будто они расстались только вчера.

— А я-то тут при чем? — улыбаясь, спросила Света. Она с удовольствием смотрела на подругу и радовалась ее неуемной энергии.

— Как — при чем, как — при чем! Без тебя собака точно сдохнет! А моя тетка сойдет с ума! А я покажу плохой результат, и меня не возьмут в сборную!

— Значит, я могу спасти сразу троих?

— Конечно! Собирайся! Всего-то на месяц. Только бегом! Давай помогу собрать вещи. — И она вскочила со стула и закружила по комнате: — Что брать?

— Лучше сядь, так будет быстрее.

Света заправила кровать, взяла сумку, проверила, там ли деньги. Купюра с серьезным президентом и пачка с выручкой за продажу газет и журналов за вчерашний день были на месте.

Она быстро написала записку мачехе и поймала себя на том, что улыбается. Целый месяц она будет одна! Она уже решила, что по дороге забежит к Николаю, отдаст выручку и ключ от каморки и уведомит, что с сегодняшнего дня она у него не работает.

Светлана быстро натянула куртку, обулась и весело тряхнула волосами. Последний раз она оглядела себя в зеркале: глаза, еще немного припухшие от вчерашних слез, сегодня ярко сияли. Вот он, шанс! И она использует его.

— Ну пойдем, — весело сказала Света, и они стали быстро спускаться: Полина, как в детстве стуча каблуками по ступенькам так, что звук, казалось, раздавался по всему подъезду; Светлана — легко и почти беззвучно.

На улице было нехолодно. Ноябрьская погода в Москве неустойчивая: вчера было около двадцати мороза, а сегодня вот-вот пойдет дождь. Подруги сели на заднее сиденье «Волги», и машина тронулась. Полина что-то сбивчиво стала рассказывать о предстоящих соревнованиях, но Светлана была занята своими мыслями. Сегодня ее радовало все: и тяжелое, темное, грозящее разразиться то ли дождем, то ли снегом небо, и большой поток машин, и болтовня любимой подруги, так внезапно вновь появившейся в ее жизни.

— Собака у нее привередливая, но незлобная, хоть и немецкая овчарка. Если накормишь, я выиграю это чертово соревнование — и меня возьмут в сборную. Вся надежда на тебя, — продолжала меж тем Полина.

— Успокойся, чемпионка, давай лучше подумаем, чем ее покормить, — остановила ее Светлана.

— Да в холодильнике полно еды! Я вчера сварила ей импортную курицу, а она даже нюхать ее не захотела. Лежит себе около теткиной тахты и смотрит на меня как собака.

Светлана улыбнулась такому сравнению. Она почему-то была уверена, что сможет сделать то, что не смогла Полина. Ведь они такие разные, и что не получается у одной, обязательно получится у другой.

По дороге они заехали к Светиному работодателю. Николая не было дома, и Светлана с большим облегчением передала деньги и ключ его жене. Все, этот этап жизни у нее позади, теперь она начинает другую жизнь!

Машина со спортивной символикой, петляя между домами, наконец остановилась у одного из подъездов большого дома-муравейника.

— Подожди, — бросила Полина водителю, — я или скоро, или никогда. Застрелюсь, если это животное продолжит голодовку, — уже обращаясь к Светлане, со вздохом добавила она.

Они вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой этаж. Полина открыла тяжелую, обитую деревом железную дверь, и они очутились в небольшой прихожей.

— Пойдем, покажу тебе наше сокровище, — на ходу стягивая яркую спортивную курточку и вбегая в комнату, выпалила она. Светлана, немного покопавшись со своей старенькой, громко шуршащей, дешевой курткой, где постоянно заедал замок, вошла за ней следом.

Красивая, породистая собака, лежавшая около большой тахты, покрытой ярким шотландским пледом, медленно подняла голову и тихо зарычала.

— Скорее на кухню, — прокричала Полина, открывая холодильник. — Вот курица. Давай корми.

При виде аппетитного белого мяса Светлана опять почувствовала резкий приступ голода: желудок, видимо, раздразненный вчерашним обильным ужином, требовал добавки.

— Давай немного подогреем, — предложила она, судорожно сглатывая слюну.

— Делай что хочешь, только накорми.