Формула счастья

— Внизу — время! — я вздрогнул от крика Чикса… Повернулся к нему, как автомат, а он наклонился надо мной, явно для того, чтобы я его лучше слышал.

— Внизу — время! — повторил он. — И сейчас оно напористо напоминает об Эйрене, потому что там мы удержали индивидуальность, которая ему принадлежит. А ее можно вернуть только через эти три закрытые тени от ничего.

Я догадался, что его последняя фраза относится к черным колоннам, и снова впился взглядом в них. Но странно, что после его, может быть, слишком экстравагантного определения, они мне показались совсем обыкновенными, едва ли не скучными на вид, несмотря на то, что до сих пор мне ничего подобного и не снилось… Ну и словарь у этого негуманоида! Подумать только — «тени от ничего».

Я пожал плечами и отступил от края площадки — мне не хотелось орать, чтобы продолжать разговор, как не хотелось терпеть склонявшегося надо мной юса. После короткого колебания он последовал за мной.

— С какой скоростью мы движемся? — деловито спросил я, когда мы перешли в более тихое место.

— Нет, нет! — сердечно и как-то испуганно возразил Чикс. — Мы не должны двигаться. Ведь это же время\ Нужно его подождать…

— Но ведь мы все-таки перемешаемся, — прервал я его нетерпеливо. — Иначе, как мы доберемся до Эйрены?

— Мы перемещаемся, а она в невероятной удаленности от Земли, Тер. Двигаясь, мы с ней пересечемся, после того как все наше давно стало чужим. Зачем сталкиваться со своими естественными пределами?

Я изобразил задумчивость на лице, мол, оцениваю его аргументы.

— Да, — нашелся я в итоге. — Это было бы не в наших интересах.

Мы ушли с территории «времени» так же экзотически, как и пришли сюда, то есть опять в капсуле. А когда она остановилась и распалась, перед глазами у меня открылась новая поразительная картина, хотя далеко не столь грандиозная, как предыдущая. Я несколько несдержанно начал озираться вокруг. Теперь мы стояли у подножия пирамидальной конструкции с усеченной вершиной, из которой циклично извергались гейзеры крупных шарообразных капель. Они гроздьями или гирляндами прилеплялись к низкому потолку, абсолютно не деформируясь при этом, а потолок начинал подрагивать, трястись… И вдруг на нем появилось множество длинных, гибких пиявок. Они протягивались от капли к капле, быстро их глотали, иногда даже «сталкивались» из-за какой-то из них, сопровождая свои действия звучным щелканьем, точно над нами обедала целая шайка мелких, но необузданных прожорливых созданий. Потом они мгновенно втягивались обратно в мясистую ткань потолка и скрывались там до выброса очередной порции из гейзеров.

Только после нескольких описанных циклов я смог переключить свое внимание на саму пирамиду. Всмотрелся в слой, покрывающий ее поверхность — он полностью состоял из больших, размером с человеческую ладонь коричневых скорлупок, которые поразительно напоминали раковины, и форма их была такая же, и рисунок на них, и легкая выпуклость посередине… И вдобавок ко всему, пока я изучал их, они, видимо, тоже вступили в очередной цикл, потому что одновременно раскрылись, обнажив живую розовую плоть, совсем такую же, как у обыкновенных океанских моллюсков. Действительно, такое невероятное, фантастическое сходство! И вот вам общее звено, по крайней мере внешне, в эволюции двух страшно удаленных друг от друга планет! Меня охватило сильное, почти радостное волнение, как будто именно это могло бы связать нас, вывести в конце концов из многолетнего доконтактного поиска.

— Это — мидии, — вернула меня к действительности реплика Чикса. — А мы их сделали нашими. Сейчас они нам отдают только свою осторожность, но скоро мы им предсказываем еще более трансформированное будущее. Они привыкают, привыкают… — он поднял одну из нижних конечностей и прижал ее к плоти нескольких раковин. Когда он ее отнял, они остались все также доверчиво открытыми.

Под отвратительным кожистым скафандром меня бросило в холодный пот. «Общее звено». И как мне такая чушь могла прийти в голову… Да, юсы, наверное, уже давно начали свой подпольный завоевательный поход! И эти моллюски едва ли их первая победа. Кто знает, у скольких еще земных существ они «трансформировали будущее»! И кто знает, не готовят ли они подобное будущее и для нас… Но все же Зунг прав: не может быть, чтобы и у них не было какого-то уязвимого места. Нужно только найти его…

Я сказал с притворным равнодушием:

— Я хотел бы, чтобы вы мне показали, где ваш вычис-лительный центр. Управление таким звездолетом — положительно дело нелегкое.

— Нелегкое, — подтвердил Чикс и бодро повел меня к одному из тоннелей, которые виднелись справа от пирамиды. — Нелегкое, и сейчас наши вычисления ничем бы ему не помогли. Звездолет должен быть всегда целостным, как мы в целом, вы или я. А кто сумел бы вычислить наше личное управление?

— Из сказанного вами выходит, что этот звездолет, по существу, — живой организм, — скептически улыбнулся я, хотя почти не сомневался в верности своих предположений, и слыхал, что и другие высказывают такое же мнение.