Формула власти. Первое условие

— На Холмах? — жестко прищурилась обда. — Ты вне закона на землях Ордена. А Холмы у нас пока всячески Орден поддерживают. Тебя сдадут и казнят в первый же год.

Вот так Ристинка, скрепя сердце, осталась на родине. Клима сама толком не знала, зачем ей может пригодиться эта раздавленная своим давним горем девица, но чувствовала, что дочь Жаврана Ара — слишком полезный козырь, чтобы вот так запросто ее упускать. Да и преданной Ристя со временем станет, это даже Тенька втихомолку по ее глазам прочел. Они умеют быть преданными, дети потомственных благородных господ.

Итак, прощания, последние напутствия, взаимные пожелания удачи — и люди с сильфидой расходятся в разные стороны вдоль кромки золотого поля. Они не оглядываются, хотя еще точно знают, что сказано далеко не все, а значит, предстоят новые встречи двух народов: тех, кто прикасаясь к радуге ходит по легким облакам, и тех, кого земля и вода щедро одаривают каждую осень тяжелым золотом зерна.

Глава 17. Клятва обды

Я трепетала каждой жилкой

Среди безмолвия ночного,

Над жизнью пламенной и пылкой

Держа задумчивый фонарь…

Я не жила, — так было встарь.

Что было встарь, то будет снова.

М. Цветаева

Поначалу Дарьянэ неслась вдоль кромки золотистого поля с такой легкостью, словно у нее за спиной выросли крылья. Даша смотрела на невысокие пушистые сосенки и мысленно здоровалась с каждой. Сильфида истосковалась по дому, родной стороне. Среди густых лесов, особенно в последние дни путешествия, она все чаще вспоминала бестравные пустоши Холмов, резкий острый запах побережья кислых морей, не скрытый ветвями простор неба над головой. А вместо мужественного Геры, словно сошедшего с какой-то древней картины о великих воинах былого, Дарьянэ постоянно хотелось любоваться изящным профилем Юргена. И пусть муж хоть трижды дурой ее считает, все равно соскучилась неимоверно! Да и отца обнять, как бы на него ни обижалась. А еще — отчитаться бравому агенту Косте Липке…

Даша представляла, как она, подобно настоящему разведчику, вернувшемуся с непростого задания, войдет в четырнадцатый корпус, усталой походкой прошагает по коридорам, а все встречные будут сгорать от любопытства, глядя ей вслед. Осмелится подойти с вопросом только уборщица Тоня, но Даша скажет лишь два заветных слова: "Государственная тайна!". Тоня разинет рот и замолчит. А Дарьянэ войдет в Липкин кабинет, как есть, в рваном платье, измученная, но несломленная, с веточками Принамкских буреломов в курчавых волосах. В кабинете, кроме Костэна, непременно должен быть Юрген. И они оба разинут рты, в точности, как Тоня. "Откуда ты, Дарьянэ?" — ахнет бравый агент. А Юра добавит: "Не верю своим глазам, ведь я уже успел счесть себя вдовцом!"

— Рано обрадовался, — проворчала в ответ своим мыслям Даша и принялась фантазировать далее.

А потом они вообще утратят дар речи. Потому что Даша в подробностях и по всей форме доложит о произошедшем. Нет, для начала она прогонит из кабинета Юргена. Вдруг ему это знать не положено? Да, и вот пусть пристает потом с расспросами! А Липка по окончании рассказа выпишет ей медаль. Нет, целый орден! Ведь благодаря Дашиному подвигу сильфы узнали правду о людях и обрели среди них нового честного союзника — обду Климэн. А в честности Климы Дарьянэ даже не сомневалась.

По окончании рассказа Липка посмотрит на нее и скажет: "Даша, тебе ведь немедленно нужна помощь врачей! Похудела, осунулась, выглядишь такой измученной! А может быть, ты ранена?". А Даша ответит: "Нет, я не ранена". Но побледнеет и сделается прозрачной. Костэн кликнет Юру, и тот на руках понесет Дашу в лазарет. А потом будет еще целую неделю навещать, и так же на руках заберет домой. И все у них будет потом хорошо, потому что Юра поймет: Даша умная, смелая и… и красивая, в конце концов! А еще Юра запросто может ее потерять, при их-то опасной работе. Так вот, он проникнется, и не жизнь пойдет дальше, а самая настоящая сказка!

Постепенно сильфида замедлила шаг. Она начинала уставать. Земля у кромки поля была рыхлой, комковатой, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не спотыкаться на каждом шагу и не насыпать в обувь песка. Поле все тянулось и тянулось. Казалось, заветный конец леса не приблизился совершенно.

— У, понасеяли тут полей, — проворчала Даша, нагибаясь и срывая большой золотисто-зеленый колос. Зерно еще не выспело и имело отчетливый травянистый привкус. Но сильфида успела проголодаться, поэтому за первым колосом последовали второй и третий. — Эх, рассказать кому, что ела неспелое зерно прямо так, с земли — и не поверят ведь!