Формула власти. Первое условие

Клима дождалась, пока секретарь скроется за поворотом (да здравствуют кривые институтские коридоры!), потом торопливо добежала до кабинета и зашла внутрь. К счастью, секретарь был не только благородным и совестливым человеком, но еще и аккуратным — стопки листов и бланков на столе лежали если не в идеальном, то во вполне приятном глазу порядке. Ага, вот и орденские бумаги, с гербами, печатями и золотым тиснением. Климе нужна всего одна такая, а еще разорванный конверт из мусорной корзины, их лишь в Мавин-Тэлэе делают. Секретарь сможет заметить пропажу, только если пересчитает все гербовые листы и заглянет под стол, в корзину. И это при условии, что он помнит, как, чего и сколько было раньше. Еще и полминуты не прошло, а обда уже выскользнула из кабинета и побежала прочь, пряча в рукаве заветные бумажки.

— Тенька! — на выдохе позвала Клима, влетев на чердак. Вед, только что мирно подремывавший на мешках с тряпьем, от неожиданности подскочил и едва ли не по струнке вытянулся.

— Что случилось? Пожар? Нападение? Ты узнала нечто страшное или, наоборот, о тебе узнали? — встрепенулась Ристинка.

— Нет! — отмела Клима. — Тенька, ты умеешь склеивать без следа рваную бумагу и выводить чернила?

— Насчет бумаги только теоретически, а чернила регулярно вывожу. Я ужасно неаккуратный, если дело касается чистописания. Ход экспериментов конспектировать надо, особенно когда там все так интересненько начинает получаться, что не знаешь — отсмеяться для начала или устранять последствия. А порой эти самые последствия начинают взрываться или разбегаться, пугая сестру. Столько лет вместе живем, а она не привыкла!..

— На, выведи надпись на конверте. И потренируйся на чем-нибудь склеиванию, чтобы опять «интересненько» не вышло. Видишь, тут почти полный разрыв? Ристя, у тебя почерк красивый?

— Раньше каллиграфический был, — вздохнула Ристинка, садясь к Теньке на мешки, поближе к центру событий. — А после того, как три года на врачевательском проучилась — беда прямо.

— А ну-ка покажи…

Клима сунула Ристинке одну из валяющихся на чердаке тетрадок, пододвинула пузырек кирпично-рыжих чернил и перо. Ристя написала на пробу свое полное имя. Клима объявила, что это в самый раз, заменила тетрадь на орденский бланк и велела записывать под ее диктовку.

— Где ты это раздобыла? — вытаращила глаза Ристя.

— У секретаря стащила. Записывай. Кстати, тебе приходилось видеть орденскую документацию?

— Ага, было дело пару раз.

— Оформляй, как письмо от наиблагороднейшего. Умеешь?

Бывшая благородная госпожа ненадолго задумалась, припоминая. Потом кивнула и приготовилась писать.

— Ты нужен мне в столице, срочно, — диктовала Клима. Она, разумеется, не знала, как пишет письма наиблагороднейший своим подчиненным, и мало задумывалась, что сейчас говорит. Климу вела интуиция, острое, безошибочное, неумолимое чутье, часть таланта обды. — Вылетай, как только прочтешь это письмо, все подробности по прибытии. Промедлишь — казню. Записала?

— Да-а, — протянула Ристя. — Ты в самом деле думаешь кого-то этим провести?

— Бланк подлинный, на конверте печать, — бросила Клима. — Директор при всем желании не сможет отмахнуться.

Правда, без накладок не обошлось: при подписании конверта Ристя ухитрилась поставить здоровенную кляксу, но Тенька, к счастью, сумел все исправить. Потом сам вед напортачил со склеиванием — уже запечатанный конверт ровно и красиво вывернулся наизнанку. Клима зашипела и крепко сцепила руки в замок. Тенька задумчиво поцокал языком, сходил к окну попить воды и с более-менее свежей головой сумел все исправить. Обда схватила готовое письмо, якобы из самого Мавин-Тэлэя, и унеслась так же стремительно, как появилась.

— Интриганка паршивая, — буркнула ей вслед Ристя.

С чердака Клима прибежала в сад — переждать перемену и заодно завершить дело с письмом. Девушка бросила конверт на дорожку, недалеко от калитки. Словно его выронили при доставке общей почты. Не пройдет и получаса, как конверт будет найдет и передан по адресу — в директорские руки. Нынче ночью директор будет на полпути к Мавин-Тэлэю. И даже если каким-то чудом его завернут с дороги, раньше завтрашнего вечера он в Институте не покажется. А Климе этого только и надо.

Уже собираясь покидать сад, обда нарвала большой букет красной сирени…

* * *

Наставница дипломатических искусств уже минут пять остервенело терла пальцами переносицу. Противная щекотка в носу не проходила, дышать становилось все трудней. Проклятый запах красной сирени сегодня преследовал женщину буквально повсюду: в классах, в коридорах и даже в собственном кабинете. Именно там воняло особенно сильно, несмотря на закрытые окна. Наставница дипломатических искусств задыхалась и нервничала. В глаза словно солено-кислого песку сыпанули, горло раздирал кашель.

— Госпожа наставница, тебе нехорошо?

— Заткнись, Клима.

Сиренью несло даже от самой верной докладчицы, что особенно противно.

— Признавайся, ты была сегодня в саду? Апч-кхи…

— Нет, как можно. Уроки ведь.