Формула влияния

— У нас и не такое случается. Меня больше другое удивляет. Курапов — вроде музыкант, поэт, человек сугубо гуманитарный. А тут эти электромагнитные волны… Как-то все это не вяжется одно с другим. — Виктор замолчал, о чем-то задумавшись. По телевизору заиграла музыкальная заставка местных новостей. — Ну а кто был этот третий, Анна так и не увидела?

— Не увидела. Но логически получается, что это Ривилис. Курапов, выстрелив в него, сказал Анне, что больше им никто не помешает, теперь они навсегда останутся вместе.

— Нет, Ривилиса в тот момент в квартире не было. Он вызвал милицию, когда услышал выстрел, дверь была заперта… Все это занесено в протокол. И, видишь ли, какая странность. Курапов в кого-то выстрелил — убил или ранил, — так выходит по твоему рассказу. И Ривилис слышал, что было два выстрела. И на месте преступления нашли две гильзы. Но ни трупа, ни раненого не было, и следов крови второго человека тоже. А Анна была ранена одним выстрелом. Куда же в таком случае он делся, этот третий человек?

— Не знаю.

— И главное — кто он? Знать бы хоть, мужчина это был или женщина?

— Женщина? — удивленно переспросила Полина. — А при чем здесь вообще женщина?.. — начала она, но вдруг замерла с напряженным лицом, к чему-то прислушиваясь. — Сделай погромче, — попросила Полина — по телевизору передавали экстренное сообщение из поселка Соловьевы горы. В психиатрической больнице начался пожар.

— Пламя вспыхнуло почти одновременно во всех корпусах, — рассказывал диктор, — это дает основание предполагать, что возгорание произошло не случайно. Пока информации о пострадавших нам не поступило. Пациентов больницы эвакуируют на территорию ипподрома.

— Ну вот и началось! — потрясенно проговорила Полина. — Он все-таки сделал это. Через десять лет. Дождался освобождения и…

— Господи, в этой больнице Владимир Тимофеевич! — закричал Виктор. — Он же в закрытой палате. Его могут в панике забыть, а самому оттуда ему не выбраться. Мы должны туда срочно ехать! — Виктор заметался по кухне, собирая телефон, сигареты, зажигалку.

— Да, — Полина тоже вскочила. — Звони Битову и поедем.

— Битову? Зачем?

— Неужели ты не понимаешь, что этот пожар — не цель, а способ загнать всех пациентов в закрытое пространство? Вспомни концерт на стадионе. Здесь та же схема, только на этот раз Курапов доведет все до конца. Анна об этом и предупреждала. Прошло десять лет, тогда осуществить свой замысел он не смог, потому что его посадили. А теперь у него все получится. Если мы ему не помешаем.

* * *

Звуки пожара и запах гари доходили и до центральной трибуны ипподрома, где стояли Полина и Виктор. Всех пациентов уже эвакуировали, и снизу, с поля, слышались испуганные крики.

— Бедные, бедные, — горестно сказала Полина, — они чувствуют, что с ними вот-вот произойдет нечто ужасное, но не понимают, откуда исходит опасность, а ведь это еще страшнее.

— Да, — рассеянно согласился Виктор. — Слушай, ты здесь постой, а я спущусь вниз, узнаю, что там с Хаврониным. Может, удастся разыскать кого-нибудь из персонала его отделения. Только никуда не уходи. Хорошо? Я быстро.

Полина услышала, как Виктор сбегает по ступенькам. Запах гари и страха усилился. Что-то она упустила, забыла о чем-то важном, и теперь это может привести к беде. Где же этот чертов Битов? Почему от него до сих пор ни слуху ни духу? Он должен был послать сюда группу, чтобы разыскать Курапова, пока еще не поздно. Но что же все-таки она упустила?..

Курапов где-то здесь. Может быть, совсем рядом. Может, уже через несколько минут все начнется, и тогда остановить это безумие не получится. Курапов направит свой дьявольский луч на этих несчастных внизу, и персонал… Персонал не справится с таким количеством больных, и Курапов не может этого не понимать. Значит, он придумал что-то еще. Но что?

Слишком мало времени, чтобы понять, слишком мало. И мысль, как сумасшедшая, в панике бьется: что же она упустила, что же она упустила? Бьется и отвлекает от других мыслей.

— Его нет нигде, — запыхавшись, сообщил вернувшийся Виктор. — Но санитар уверяет, что вывел его из здания. Куда же он потом подевался? Я жутко за него волнуюсь. Он был в таком состоянии… Совсем беспомощный. Если с ним что-то случится, даже не знаю. И Мария Ильинична этого точно не переживет.

Мария Ильинична… тоже была частью того, что она упустила. Частью, но не главным.

— А почему ты спросил тогда, женщину видела Анна или мужчину? Ты что, подозревал Марию Ильиничну?

— Подозревал, — Виктор тяжело вздохнул. — Потому и послал тебя туда. Из-за нее. Но сейчас это совершенно не важно. Не знаю, где его искать.