Формула жизни. Сборник рассказов (СИ)

В таком умиротворённом состоянии и добрался до Нахабино. Володино окно на втором этаже светилось, и я сразу направился к нему. Из-за двери доносились приглушённые звуки телевизионной передачи. Я постучал, и тут же раздался его громкий и приветливый голос: "Заходи, товарищ! У нас всегда открыто!"

Володя в ленивой позе полулёжал на кровати и смотрел в противоположную от двери сторону, на экран телевизора, пристроив длинные ноги на кухонной табуретке. Шел фильм "Адъютант его превосходительства". Выхоленный и щеголеватый Юрий Соломин выпутывался из очередной западни. Володя через плечо, не спеша, посмотрел в сторону двери, узнать кто пришёл. Увидев меня, он резко убрал ноги с табуретки и сел на кровати, всем телом повернувшись в мою сторону. Лицо выразило самый неподдельный интерес. Но Володя человек деликатный от природы, да и марку держать надо, как бы его не разбирало любопытство.

- Чайник ещё тёплый, наливай. Печенье на столе, и я тебе сейчас сыра немного дам.

С этими словами он встал, вышел в коридор, где держал свой холодильник, и через несколько секунд уже резал для меня сыр. Пачка печенья уменьшилась с тех пор, как я видел её последний раз. Присев к столу, я дотянулся до предположительно чистой кружки, и налил себе ещё теплого чая. Я пил чай, и кусочки сладковатого печенья прямо-таки таяли во рту. Сыр добавлял чуть солоноватый сытый привкус. Всё-таки я здорово проголодался.

Володя, выполнив свои хозяйские обязанности по приёму гостей, продолжил смотреть телевизор, давая мне время подкрепиться. Соломин за это время сумел "перевести стрелки" на другого, но подозрение в шпионаже осталось, и теперь за ним стали приглядывать.

Наконец я доел всё печенье, сходил на общую кухню помыть кружку, и вернулся в комнату. Володя уже выключил телевизор и удобно устроился на кровати, весь ожидание.

- Ну как, Константиныч, всё нормально прошло? - начал он разговор. Голос вроде и нейтральный, и по обыкновению иронично-внушительный и доброжелательный, а всё равно чувствуется, что Володю прямо-таки разбирает любопытство.

Я не стал его томить, и вкратце описал события, последовавшие после его ухода. Володя задал несколько вопросов, чем занимаются девушки, выслушал ответ. Потом он какое-то время молчал, и, наконец, глядя перед собой и как бы размышляя, сказал.

- Понимаешь, такие девушки встречаются редко. Очень редко. Ты говоришь, она заместитель заведующего зиловской столовой. В её возрасте, на такой должности... Хм... Умная девушка. И с такой внешностью! Много бы я дал... Но я ей не пара.

- Пара, не пара... Кто это, Володя, знает. Посмотри, на каких страшненьких иногда женятся классные парни. Как говорится, ни кожи, ни рожи, а чем-то взяли? Любовь, Володя, зла. Пришло время распуститься цветку, и он распускается, не может долго ждать. Зов природы называется, и никуда от этого не денешься, - неторопливо и беспечно поделился я своими соображениями насчёт матримониальных дел.

- Спасибо, конечно, за утешение, но факт остаётся фактом - глядела-то она на тебя, а на меня она пару раз взглянула, - спокойно и без особых эмоций возразил Володя. "Есть у девушки интерес ко мне, или нет, это я могу быстро понять. Я был интересен ей постольку, поскольку был с тобой. И не более. А для меня, как поётся, "самая лучшая песня не спета, самая лучшая девушка где-то. И будем надеяться, что всё ещё впереди, и моя Королева ждёт встречи со мной".

Я первый раз видел обычно несколько скептичного и сдержанного Володю в таком романтичном настроении. Как будто открыл в нем другого человека, о котором не подозревал. Мне было нечего ответить, и я промолчал. Но Володя не мог сразу оставить тему. Он отметил внешние достоинства Нины, и это и был один из моментов, когда он сравнил её мелодичный голос с концертным фортепьяно, но говорил он о ней так, как если бы речь шла об известной актрисе, уважительно и с восхищением. Впрочем, деликатный Володя очень скоро переключился на футбол, мы ещё немного поговорили, и я отправился спать.

Приподнятое весеннее настроение, которое как ласковая волна окатило мою душу накануне, не оставляло меня и в последующие дни, принеся в жизнь новые, порой пронзительные, краски и многоцветие оттенков, хотя внешне все шло как обычно. Я не связывал это обостренное восприятие с появлением Нины, и все же, все же... Какая-то ниточка от этого весеннего калейдоскопа чувств протянулась и к ней.

По понедельникам у нас две тренировки - с утра "на воде", а вечером в зале, где мы два с лишним часа поднимали штангу. Мне нравились эти тренировки, когда надо мобилизовываться, чтобы поднять максимальный вес. Подходишь, берёшься за холодный гриф с режущей ладони насечкой, концентрируешься, мгновенно проигрываешь всё движение в голове, а потом как будто уходишь в сторону, отключаешь сознание, и даёшь телу самому выполнить упражнение. Но стоит сознанию вмешаться, и всё пропало - штанга с тем же весом еле дотягивается до груди, и бессильно падает на помост.