Формы и Пустота: Деревня

– Октябрь, да и вся осень – отличная пора. Так говорил сам Пушкин. Я с этим не согласен (Гхм). На фронте, когда идёт бесконечный дождь, и дома, когда ты сидишь в нём и не можешь выйти – худшее времяпрепровождение. В доме тебе приходится смотреть на кактусы, мыть полы, ловить голубей и клеить письма к любовнице,– ну… я не знаю, чем ещё занимаются дома в такую погоду. Я вот копал картошку в ноябре. В ноябре, потому что спутал чуть-чуть, а не потому, что сорт такой. Капаю, капаю и, вдруг, бац, мина. Я обомлел. Побежал на… куда-то я побежал? Я вообще о доме… или о фронте… точно! Мины не было. Был целый бронебойный танк. Я со своими товарищами победил тогда на своём направлении. Мы праздновали, много пили, пели, ели. Или… нет же, нет, битву мы проиграли… но всё равно ели. В общем, о чём же я? Лето, лучше весны, – вот что я хотел сказать.

После таких речей Платон молчал или добавлял что-то незначительное. За месяц у Александра появилась привычка забываться и теряться в собственном же разговоре. Платон на это не обращал внимания: «всё же, он стар, им это свойственно». Александр, как и Платон, завёл привычку пить каждый день. Раньше он делал это только по праздникам. А сейчас, он растрачивал свой погреб так, как читатели книг, сливают свой капитал на книжки. Скорее всего, это и повлияло на здоровье пенсионера. Связав свои сознания, они не думали ни о чём, в том числе и о будущем, только изредка вспоминая события с фронта, в которых Александр принял непосредственное участие. Дом старика стал домом Платона. Наш герой уже начинал забывать столицу. Последние воспоминания о ней утонули в речке. Платон открыл новую страничку в своей жизни, а старую, всю исчёрканную, порванную и окровавленную, выбросил в мусорное ведро – из головы. Он не хотел возвращаться к ней, но понимал, что ему придётся. Придумав, как ему казалось, идеальный план, Платону оставалось только отсидеться здесь пару месяцев, может год. Этот план был, конечно, глуп. К тому же он уже не сбылся, но Платон, в полене неведенья, продолжал думать, что всё идёт по плану. Это можно сравнить с тем, что в твоём доме начался пожар, а ты просто закрыл комнату на ключ, в которой находится очаг возгорания, и перешёл в другую. Ты остался в полном неведенье ситуации, к тому же, возможность обширного пожара и пожара самой двери почти неизбежна. А ты, в этой катастрофической ситуации, просто уходишь в другую комнату и думаешь, что проблема решена. Платон как раз был на месте этого человека. Имея зачатки – побег неизбежен.

Глава 6

Родион был человек лет сорока пяти, худощавый – точная копия Платона, но за исключением одного момента: отец был немного повыше. Всю жизнь, проработав на заводе, Родион смог сохранить закалку прошлого поколения. Добившись высокой должности, он начал обеспечивать семью на уровне Москвы. До этого они деньгами сильно не разбрасывались, а точнее, их почти и не было. Квартиру семья получила благодаря маме Арины, которая по завещанию оставила трёхкомнатные апартаменты им, имея при этом несколько наследников. «Если бы не твоя мама,– в шутку говорил Родион, в последствии за ним повторял Платон,– то нам бы пришлось жить у моей». Арине не нравились эти шутки, ранняя потеря родителей сильно пошатнули её; в тот момент как раз только родился Платон, так что новоиспечённая бабушка так и не смогла увидеть своего внука вживую.

Родион и Арина были среднестатистическими родителями. Ребёнок жил у них не в избытке внимания, но всё равно чувствовал любовь родителей. После декрета Арина вышла на работу – Платон начал ходить в садик. Платон, имея здоровье как у отца, то есть отличное (что нельзя сказать на вид), ни разу не заболел до эпидемии коронавируса. Родители пытались привить ребёнка к спорту, но всё было четно. Видя схожесть характеров, Родион и Арина пытались сблизить Галину и Платона, но после неожиданной смерти мужа бабушки, она отдалилась от семьи, да и от жизни в целом, и на постоянную основу уехала жить в Кубики, больше не делая визитов.