Формы и содержание мышления

Мы показывали наличие определенного абстрактного предметного содержания и деятельной познавательной формы в процессах получения наукой знаний об объектах. Но выявление и специальное изучение логикой каких-либо логических форм в конкретных и многосторонних эмпирических процессах построения знания, в реальной интеллектуальной деятельности людей, где действует одновременно масса различных обстоятельств и привходящих факторов, предполагает наличие общих логических понятий о зависимости формы и содержания, иначе невозможна логическая теория, дающая более или менее систематическое описание ряда таких форм или вообще способная их выделить в эмпирическом материале. Фактически тем или иным способом определенные понятия «формы» и «содержания» — самые общие категории исследования познания. С помощью этих категорий познание очерчивается как особое образование в человеческой деятельности, выделяется как специфическая (и отличная от всех остальных) сторона этой деятельности и устанавливается типичное для нее соотношение явлений (воспроизводящееся во всех ее ответвлениях и на всех ее уровнях).

До сих пор мы рассматривали, какое значение имеет выделение связи «форма — содержание» как таковой, в целом; рассматривали выделение этого образования как новое, более глубокое расчленение мышления, как особый, новый разрез в нем, позволяющий понять и объяснить механизм возникновения знаний в науке с точки зрения его внутренних связей. Это расчленение, начавшееся с классиком немецкого идеализма, во многом разрешило старые трудности в понимании познания, но — в силу своей первоначальной идеалистической формулировки— породило и новые. Задача теперь состоит в том, чтобы выяснить, как понимаются Гегелем состав и функционирование самой формы, как строится у него объяснение субъективно-деятельных средств познания, взятых вместе с содержанием и в зависимости от него, т. е. каковы у него определение и способ изучения формы в зависимости от содержания. Это совпадает с вопросом о предмете логики как логики содержательной.

1. Проблема содержательной логики

В применении к Гегелю проблема построения «содержательной логики» имеет двоякий смысл.

Во-первых, это абстракция объекта, определенных его сторон в качестве стороны мышления, обобщение различного типа объектов (прежде всего диалектики объективных связей, развития и т. п.) в понятиях о содержании мышления — и в этом плане включение предметного содержания, рассматривавшегося до сих пор безотносительно к решению логических проблем, в логику. Здесь реально стоит проблема отношения такого содержания к формам и связям мысленных действий и операций (или вообще к субъективной форме отражения), которые возникают и устойчиво закрепляются в логическом аппарате науки на основе той или иной онтологии и в которых исследователями решаются определенные познавательные задачи. И шире — проблема исследования роли онтологических обобщений, идеализаций, объективации и т. п. в происхождении логических форм и в способ (условиях, границах и т. д.) их действия.

Во-вторых, речь идет о попытке установить логические формы как формы именно опытного познания, действующие в процессах фактически осуществляющегося исследования предмета, которые составляли ранее объект сугубо эмпирически-методологических размышлений таких философов, как Бэкон, Декарт, Лейбниц, Ламберт и др. Сама постановка Гегелем вопроса именно о содержательной логике, а не о какой-либо другой, оказалась исторически возможной и необходимой лишь с привлечением к логическому анализу (к исследованию форм) процессов генезиса и построения опытного знания, с появлением интереса к тем исследовательским связям, в которых реализуется тот или иной способ получения этого знания. Речь шла об особых содержательно функционирующих формах. Отсюда — непременный пересмотр общего логического вопроса об отношении формы и содержания мысли. В этом плане гегелевское понятие содержательной формы мышления явилось определенным логическим обобщением вопросов методологии научного исследования, поставленных в учениях о методе в XVII–XVIII вв. Рассматривая метод как деятельность всеобщей и закономерной логической формы, Гегель в некоторой мере завершил целую линию в изучении мыслительного аппарата науки, существовавшую рядом с традиционным формально-логическим учением и выразившуюся в попытках создания некоей «эмпирической логики» (Мопертюи, Крузиус, Ламберт и др.), которая раскрывала бы ход эмпирического исследования в науке, выявляла бы его средства и была бы логикой открытий, а не логикой доказательства или проверки имеющихся знаний.