Форпост

В тронном зале хозяйского дома стояла звенящая тишина. После шума, гама и ругани она просто оглушала. Хозяйка сидела в своём кресле, на подлокотнике которого непринуждённо устроилась Таня, и читала ПИСЬМО.

Лицо Марии Сергеевны было непроницаемым.

— Пошли все вон. Вон отсюда!

Кемеровчанин, державший перед Машей тяжеленную каменную пластину, аккуратно поставил письмо на пол и взревел.

— ВОН!!!

Связываться с этим бугаём никто не захотел и все присутствующие дружно ломанулись на выход. В дверях произошла давка, но кемеровчанин лёгким движением ноги вынес замешкавшихся вон из комнаты.

— Андрюша. — Хозяйка была готова расплакаться. — Скажи им чтобы не расходились, а потом подержи письмо, ладно?

Если бы Андрей мог заткнуть свои уши без рук он бы так и сделал. Слышать, как рыдает САМА и её ВТОРАЯ было выше его сил. Кемеровчанин итак закрыл глаза, чтобы не видеть, как плачут женщины.

Их муж. Его Хозяин.

ОН СМОГ.

Он прислал ИМ весточку через тысячу лет.

Андрюху пробил озноб. Это было страшно. И… восхитительно. Уважение, преклонение перед этим человеком выросло в нём разом тысячекратно.

'Я не слышу, я не слышу, я не слышу…'

— Таняааа…

— Машааа…

Обе женщины, обнявшись, рыдали в объятьях друг друга. Говорить они уже не могли.

'Я не слышу, я не слышу…'

'… вряд ли у меня получится вернуться. Шансов нет. Мне безумно жаль, что всё так произошло. Только сейчас, оказавшись здесь, я понял, насколько вы мне дороги…'

'… посетил всех родных. Оставил письма. С выдумкой у меня неважно и я написал, что вы все — участники эксперимента, что у вас всё отлично и вы живы и здоровы…'

'… в закладке вы найдёте не только книги, но и гравюры по металлу. Там все, кого я смог найти. Всего около пятисот портретов. Машенька, милая…'

'… на восточном фасаде есть линия более тёмных камней в кладке. Это — нулевая линия. От этой стены ровно пятьдесят метров на восток. И ровно три метра вглубь от нулевой линии. Там вы сможете найти…'

'… Танечка, мне так плохо! Я люблю вас. Ваш муж, Иван'

'P.S. Прощайте'

— Сего дня, двадцать четвёртого мая восьмого года, я, Мария Маляренко, — голос женщины звенел, — объявляю чрезвычайное положение и всеобщую мобилизацию.

Маша обвела глазами собравшихся. Весь цвет. Вся соль. Весь костяк крымской общины. Лужины, Звонарёв, Кузнецов, Степанов. И ещё два десятка самых уважаемых людей. И Сергей Спиридонов — гость с севера.

— Временно исполняющим обязанности Головы назначаю ПОДПОЛКОВНИКА Степанова Олега Николаевича.

— Есть!

— Приказываю, — лицо у Маши было неживое, а говорила она без всякой интонации, — достать.

Женщина щёлкнула пальцами и телохранитель выволок на свет вторую плиту со схемой расположения тайника.

— Подполковник, командуйте.

Мария Сергеевна тяжело поднялась и, заботливо придерживаемая Андреем, как это выяснилось в будущем, навсегда покинула главный зал дома Маляренко.

Часть 3 Эмигрант

— Я решил воскреснуть!

— Вы этого не сделаете, Карл!

Г. Горин

'Тот самый Мюнхгаузен'

Глава 1 В которой Иван Маляренко теряет всё

'Блин, как я устал от этого человека!'

Иван лично проводил не в меру говорливого Председателя и закрыл за ним ворота. Говорить местным охранникам, сидевшим на внешнем периметре, чтобы они и на порог не пускали этого деда, было бесполезно.

Как жеж! Своего — да не пустить?! Вот и приходилось Ивану чуть ли не ежедневно принимать у себя в гостях 'дядьку Миколу'. Хорошо хоть от его шумной супруги удалось избавиться. Впрочем, как подозревал Ваня, местный начальник просто сбегал от жены за высокий забор Маляренковского поместья.

Незаметно пролетел ещё один год. Год суматошный, в разъездах и в поисках. Подключив связи Пятакова в МВД, Маляренко разыскал родственников друзей и знакомых, оставшихся ТАМ. Остальное было делом техники — родня пропавших людей получала стандартные письма, в которых была написана успокоительная ахинея про секретный эксперимент, а знакомый гравёр с Симферопольского городского кладбища — фото 'клиентов'. Мастер он был от бога и портреты на тёмных бронзовых плашках он делал просто замечательные.

Как живые.