Форпост в степи

Казаки дружно подхватили разбойников и подтащили их к раскидистой березе, росшей особняком у окраины дороги. Спустя несколько минут на ветки дерева были накинуты веревки с петлями на концах. И в тот момент, когда атаман собрался отдать приказ на казнь воющих от ужаса разбойников, к поляне подъехали еще трое всадников.

Один из них подскакал к атаману.

— Капитан Барков! — представился он. — Адъютант его высокопревосходительства губернатора Оренбурга.

— Да, я вас знаю, Александр Васильевич, — улыбнулся приветливо атаман. — Сакмарский атаман я, Донской Данила!

Капитан посмотрел на спящих графа и его слугу, после чего озабоченно спросил:

— Живы?

— Пущай Господа благодарят, что мы подоспели, — хмыкнул атаман. — Еще бы чуток…

Барков склонился над графом:

— Ваше сиятельство, очнитесь.

— Проку в том нету, — сказал подошедший Григорий Мастрюков. — Не знаю, чем его опоили, но дрыхнет барин убитому сродни!

— Вот незадача, — задумался капитан. — Прямо не знаю, что и делать?!

— А что? — спросил атаман. — Может, подсобить, чтоб зараз в город перевезти?

— Нет, нельзя ему в город, — вздохнул капитан, но, увидев удивление на лице атамана, поспешил добавить: — Пока нельзя, понял?

— Как не понять? — пожал плечами Донской, так ничего и не поняв. — Нельзя так нельзя! Вам виднее, Александр Васильевич!

— Ко мне давайте свезем! — удивил всех обычно молчаливый Ларион Санков. — Пусть у меня покуда поживет, Ляксандр Прокофьевич!

— Ты что, его знаешь? — удивились все присутствующие и с нескрываемым любопытством уставились на казака.

— Еще как, — коротко ответил Ларион. — Бывалочи, мы с ним…

Не закончив фразы, он махнул рукой, и все поняли, что он не

произнесет больше ни слова.

— Вот и замечательно, — облегченно вздохнул капитан. — Везите графа и его слугу в свой городок. А убитого, — он с сожалением посмотрел на тело лакея. — А его пока здесь где–нибудь похороните!

Барков вскочил на коня и посмотрел на прискакавшего с ним урядника, который о чем–то оживленно беседовал в сторонке с казаками:

— Прохор, ты что, остаешься?

— Я нет. Я с вами, — отозвался тот, взбираясь на своего вороного.

— А с душегубцами что делать? — спросил атаман, кивнув на притихших разбойников, которые уже смирились со своей горькой участью. — Они еще казака нашего, Луку, сгубить успели.

— Какого Луку? — завизжал Калык, решив вымолить пощаду у капитана. — Не знаю никакого Луку, ваше благородие! Мы… мы…

— Вы что собирались с ними делать, пока нас не было? — спросил Барков, придерживая танцующего под собой коня.

— Повесить, — вздохнув, признался Донской.

— Вот и делайте, что хотели, — удивил его неожиданным ответом адъютант губернатора. — Таких псов бродячих никому не жалко! Может, кто и спасибо вам за глаза скажет.

— Нет! Нет! — завизжал в отчаянии Калык, чувствуя, что зародившаяся в нем слабенькая надежда на спасение вдруг ускользает промеж пальцев. — Смилуйтесь, спасите, ваше благородие!

— Чего ради? — спросил его капитан.

— Я вам расскажу, кто меня тела отвезти заставил.

— Нага, — рассмеялся Барков, пришпоривая коня. — Упокой Господи твою грешную душу, вор и убийца!

Капитан и его спутники ускакали в направлении Оренбурга. Казаки проводили их долгим взглядом, после чего переглянулись.

— Ну что лупитесь? — прикрикнул атаман. — Ясно было сказано, что мертвяка в землю, а душегубов на березу!

Он поискал глазами Лариона Санкова, который в это время бережно укладывал спящего графа в телегу

— Лариошке подсобите второго в телегу уложить. Ей–богу, он один и руки его зараз не подымет.

* * *

Несмотря на раннее утро, птицы почти не пели, а над Яиком дрожало густое, душное марево. Марианна тревожно всматривалась в хмурое утреннее небо.

Месье Анжели смотрел на нее. Девочка выглядела такой хрупкой, беззащитной, что казалось, ее вот–вот унесет легким дуновением ветра.

— Вы меня хотите наказать, месье Анжели? — испуганно спросила она.

— Ты правильно думаешь, — спокойно сказал Анжели. Он заметил, что девочку встревожил его решительный вид.

Еще несколько минут назад счастливо оживленная Марианна стала теперь неузнаваема. Она растерянно озиралась по сторонам, как будто почувствовав что–то.

— Мама недовольна тобой, Марианна! Ты ее беспокоишь понапрасну, — нарочито беспечно сказал он.

— Я больше не буду плохо себя вести, месье, — умоляюще прошептала девочка, сложив руки лодочкой у груди. — Мамочка будет довольна мною, — потухшим голосом проговорила она. — Поверьте мне, месье, прошу вас.

Девочка остановилась против него. На ее бледном личике появилось выражение такого страдания, а глаза так переполнились слезами, что каменное сердце Анжели вдруг дрогнуло.

— Ты… ты сильно не переживай, Марианна, — хрипло сказал он, — тебе больно не будет.

— Разрешите мне помолиться, месье? — пролепетала несчастная девочка. — Няня говорила, что иначе душа не попадет в рай…

Неожиданно налетел шквальный ветер. Прибрежные кусты испуганно зашумели. Вода в реке покрылась рябью, потемнела и заклокотала. Туча закрыла поднимающееся солнце: стало так темно, словно речной берег закрыло свинцовым пологом. Девочка вскрикнула и, закрыв личико ладошками, присела.